«Немцы», – без посторонней подсказки догадался Зверев. За одну только атаку, причем неудачную, только их полк потерял больше людей, чем вся дивизия при разгроме румынского участка фронта.
Танки и казаки остановились примерно в полутора километрах от города. Немцы не стреляли. Противотанковые расчеты боялись выдать себя раньше времени, а другой артиллерии у них, скорее всего, и не было. Лейтенант умчался в штаб, а вернувшись, зло приказал коноводам отвести лошадей, а остальным бойцам – окапываться.
– Хотели обойти немцев, через Похлебин, – бросил он сквозь зубы. – Но у танкистов, оказывается, топливо кончилось. Лишних двадцати километров не вытянут. Зубатин, Крылов – в дозор. Обойдите, гляньте, что там у фрицев происходит. Только под выстрел не подставьтесь. Смотрите издалека.
– Вот тебе и танки, князь, – припомнил давешний разговор сержант. – Кончился керосин – и все. Бесполезный хлам. И, язви их в душу, вечно они в самый нужный момент встают. Как специально подгадывают… Ты копай, копай! Чем глубже стрелковая ячейка, тем дольше стрелок живет. И это… За коноводами сходи, наших коней расседлай, а потники сюда принеси. На дно ячейки постелим – уже теплее. А то на голой земле лежать – все яйца отморозишь.
Еще больше казакам испортил настроение вернувшийся дозор. Оказывается, в городе и на железной дороге за ним фашисты разгружали эшелоны с машинами, танками и пушками. Если не разгромить их сейчас, пока половина техники на платформах – завтра эта техника начнет громить уже кавалеристов. Но танки – не лошади. Коня в крайнем случае и голодного пришпорить можно. А «тридцатьчетверки» без солярки стояли на месте, хотя от них сейчас зависела жизнь и смерть многих сотен людей…
Бойцы четвертого кавалерийского корпуса не знали, что в эти самые часы в Котельниково выгружалась и разворачивалась прибывшая из Франции шестая танковая дивизия, командир которой, Эрхард Раус впоследствии приведет бездействие вставших перед городом советских войск как пример безмерной русской глупости: ему, дескать, безропотно и беспрепятственно дали подготовиться к боевым действиям. Однако никому из красных командиров и в голову не могло прийти бросить в атаку людей, не прикрытых танками, без поддержки гаубиц и пушек. Кстати, сам Раус особой инициативы тоже не проявил, уничтожить безмолвные и неподвижные ударные части врага не попытался. Поэтому боевые действия возобновились только третьего января и возобновились Красной армией – когда ушедший далеко вперед корпус догнала его артиллерия, а в баки «тридцатьчетверок» потекла живительная зимняя солярка. Кавалеристы, теперь уже спешенные, попытались выполнить задуманный несколько дней назад маневр: обойти Котельниково с тыла, через Похлебин и реку Аксай.