– Мы познакомились еще в городе, – пробубнила Тори и поспешила удалиться.
Кажется, этот ответ вполне устроил медсестру, потому что она почти тотчас же отправилась играть с детьми в очередную подвижную игру для детей с ДЦП. Тори вздохнула с облегчением. Чуть было не выдала их!
Но вопрос так и остался открытым. Где же Нина? Что с ней?
На десятый день нетронутого мешка сладостей на скамье Тори осознала ужасный факт. Она думала о нем еще в самый первый день отсутствия Нины, но вечный спутник – надежда – не позволил его принять. До этого момента. Сегодня же Тори была готова его признать. Нина не приходит по собственному желанию. Время потенциальных причин, типа процедур и отходняка, вышло. Осталась лишь одна – Нина более не желает видеться с Тори. И Тори не мучилась вопросом почему. Глядя на себя в зеркало, ответ был очевиден. Тори – урод!
Сладкая мякоть безе превращалась в отвратительную массу, смешиваясь с соленой влагой слез. Тори посасывала сладость и плакала. Она не хотела винить Нину, она пыталась понять ее и понимала. Ну, кто захочет каждый день подтирать ее слюни? А эти скрюченные руки и подкошенные ноги, которые то и дело так предательски норовят ее уронить? Да и та последняя затея… Нина защитила ее, но кто захочет защищать урода всю жизнь?
Тори отложила безе. Вкус во рту стал невыносимым. Слезы не поддавались контролю. Тори уже давно не плакала. Годы сопротивления болезни и окружающим сделали ее твердой и даже беззаботной. В какой-то момент она просто перестала переживать из-за очередных косых взглядов и неутешительных диагнозов. У нее никогда не было улучшений. Либо ремиссия, либо новые проблемы. Ну, а отношение людей к такой, как она, не меняется никогда.
Но вот Тори поверила в сладкую ложь о том, что все изменилось. На протяжении года она каждое утро находила здесь человека, очень похожего на нее, пока, наконец, не поняла, что нашла на этой скамейке друга.
– Ты такая же, как я, – сказала однажды Тори.
Нина недоуменно взглянула на нее.
– Просто твои уродства спрятаны вот тут, – Тори ткнула пальцем в висок Нины.
Кажется, в тот день Нина немного улыбнулась. Скорее даже ухмыльнулась.
– Не знаю даже, что хуже, – размышляла Тори, – быть как я или как ты?
Нина вытащила из мешка сушеный банан и надкусила.
– Неважно, – отвечала она, – нам все равно жить недолго…
Тори с горечью вспоминала каждый проведенный с Ниной день, и с очередным воспоминанием поток слез увеличивался, как росла и невыносимая печаль. Почему, Нина? Ведь мы одинаковые! Почему ты бросила меня? Мысли путались в голове, и Тори чувствовала, как начала кружиться голова. Обида невыносимо больно скребла душу когтями осознанного факта. Нина бросила ее… Она более не хочет видеться с ней. Она не желает с ней говорить. Неужели она посчитала Тори уродливее себя? Но такое просто не может быть! Ведь это же Нина! Она не может предать! Она не способна на такое! Или это все казалось? Или в действительности она такая же, как те, что снисходительно смотрят на Тори и не желают признавать в ней человека?