И тут до Карима дошло, что это не простые бойцы, а лучшие из лучших, и видел он их всего однажды. И как только ошеломительная мысль добралась до того участка мозга, который смог переработать ее и донести до сознания, Карим задержал дыхание.
Задняя дверь одного из джипов открылась, и оттуда показался сам босс.
Пастаргаи переглянулись, Арн и Руни же остались неподвижны. Они уже давно его ждали.
Его блестящие черные ботинки по-хозяйски захрустели по гравийным камням, словно вся местность вокруг от горизонта до горизонта принадлежала лишь ему. Черное драповое пальто длиною почти до щиколоток сверкало изыском и безупречностью, подобно великолепной королевской мантии. Неизменный шерстяной клетчатый шарф обвязан вокруг шеи в несколько слоев, ровно уложенные русые волосы отливали карамелью на свету. Прямой нос вкупе с узкими губами и скулами выражали напористость, твердость и безжалостность.
Мужчина подошел к пятерым бывшим узникам фермерской темницы и оглядел всех.
Его пронзительные зеленые глаза хищного волка не упустили из виду ни одну деталь на остатках его былой армии: каждый грязный волосок, каждая забившаяся пора на лице, каждая блоха и таракан, перебравшиеся на одежду со старых матрасов: все было замечено, подвергнуто анализу и вынесено на суд.
Мужчины потупили взгляд и поежились. Карим еще с самой первой встречи с боссом заметил, что не один он испытывает крайнее неудобство рядом с ним. Почему-то от его равнодушного пристального взгляда хотелось провалиться сквозь пол, или вжаться в бетонный столб, или улететь подальше в космос, лишь бы избавиться от этого бесстрастного взгляда, уничтожающего всякое желание жить в любом одушевленном существе. Карим всегда задавался вопросом, испытывает ли босс хоть какие-нибудь чувства? Гнев, радость, сожаление, зависть, да хоть какое-то обыкновенное человеческое желание, будь то вдохнуть свежего воздуха после дождя или отведать вкуснейшего бифштекса? Уж вкусно поесть всякий любит! Кариму бы не помешало сейчас поесть. Но чем больше он размышлял о боссе, тем больше верил в то, что, скорее всего он просто двигается как робот: ест, спит, справляет нужду и ложится спать. Поиск наслаждений был не для него. Создавалось впечатление, что всю свою пятидесятилетнюю жизнь он, вообще, фрондировал все, что было связано с удовольствием.
– Здравствуй, Арнольд, – наконец, произнес он.
От звука его хрипловатого, леденящего душу, голоса вдруг захотелось провалиться к чертям на самое дно ада, хотя босс, наверняка, и там его найдет.
– Томас, – достойно ответил Арн.