Черт, черт, черт. И от этого визгливый звон в ушах только нарастает.
Я отбрасываю подушку и хожу взад и вперед по комнате, то и дело дергая себя за мочки ушей. Доктор Калдикотт сказала, что я должна вернуться в больницу, как только появятся какие-нибудь симптомы. Но ради чего? Они запрут меня в изоляции и будут ждать худшего. Если мне осталось жить считаные часы, я не хочу провести их в одиночестве.
Я крадусь вниз и обнаруживаю, что мама задремала на диване с ноутбуком. Ни за что не стану ее будить. В доме царит тишина, и на ее фоне звон в ушах превращается в рев. Мне отчанно хочется распахнуть дверь и, рыдая, побежать по улице, но вместо этого я тащусь обратно в спальню.
И снова я брожу по комнате взад и вперед, уже не сдерживая слез. Какой идиотский способ провести последние часы в сознании. Если бы только можно было сделать еще что-нибудь, восхитительное прекрасное свершение.
– Сделай так, чтобы тебя запомнили, – сказала бы Эви. Но у меня ничего нет. Прямо как у прежней Эйслин.
Я надеваю пижаму, беру подушку и пробираюсь в комнату Сэмми. Он спит беспокойно, но на его губах едва заметная улыбка. В кои-то веки, он не кашляет. Господи, спасибо тебе за это. Я беру запасное одеяло, сложенное на его кресле-качалке, расстилаю его на полу рядом с кроватью и сворачиваюсь там, успокоенная звуком его дыхания и знакомыми рисунками на стенах. Как будто почувствовав мое присутствие, Сэмми свешивает руку с кровати. Я дотягиваюсь до нее и беру его за руку. Теперь наши руки опираются на край кровати, сбоку от матраса – так я всегда делала, когда у него выдавалась тяжелая ночь. Сколько часов я провела тут на полу?
Держа брата за руку, чтобы успокоиться – так, как он всегда держался за меня, я с трепетом ощущаю, как ночь сгущается вокруг нас. Я смотрю на потолок – долго, может не один час, иногда я перестаю замечать звон в ушах, но как только думаю об этом, тут же обнаруживаю, что он вернулся. Кажется, мне уже никогда не придется по-настоящему ощущать тишину и покой.
Но все-таки я засыпаю.
Проснувшись поутру, я чувствую себя так, будто меня огрели по голове. Но я в сознании. Восхитительно. Учитывая туман в голове, звон в ушах уже не кажется таким громким. Я затыкаю уши пальцами, просто чтобы убедиться. Он и правда стал тише. Может, я проживу еще один день. Поборюсь еще один день.
Сэмми выбирается из кровати, вероятно, удивленный тем, что я оказалась тут. Потирая спину, которая теперь побаливает, я плетусь в свою комнату и падаю на собственную кровать.
Но через минуту меня поднимает с нее стук дверь. Когда я откликаюсь, Сэмми заглядывает внутрь: