– А ведь было время, когда ты готова была заплатить, чтобы я пошла на вечеринку.
Она говорит:
– Это было до того, как кто-то попытался украсть твою кровь.
Джек добавляет:
– Тебе нужно сидеть дома и приходить в себя, а не гоняться за кем-то, кто, как тебе кажется, врет о ком-то еще, кто уже умер.
Я отвожу взгляд от его лица, не желая читать его выражение. Тихим голосом я говорю:
– Но что еще я могу сделать, чтобы все исправить?
Эви, одарив Джека молниеносным взглядом, говорит:
– Почему бы не позвонить исследователям и не узнать, нет ли у них каких-нибудь более разумных идей? Держу пари, ты можешь им сильно помочь, держась в тени, не привлекая внимания.
Я резко произношу:
– Завидуешь моей популярности, а?
Эви будто становится на голову выше. Ее взгляд обжигает:
– Вряд ли я стану завидовать кому-то, кто с дьявольским упорством разрушает себя.
Я поворачиваюсь к Джеку.
– Ты думаешь, что я стремлюсь к саморазрушению?
Он нервно глотает слюну.
– Думаю, что ты не полагаешься на тех, на кого должна бы.
Поверить не могу, что они вот так на меня накинулись. До всей этой истории с CZ88 друзья никогда не были так враждебны ко мне. Борясь с дурнотой из-за жара, бросившегося в лицо, я говорю:
– И чего хотят от меня люди, на которых я должна полагаться? Сидеть здесь, за задернутыми шторами, и болтать о том, кто что должен делать и какая дурацкая группа дала интервью на радио?
У Джека раздуваются ноздри.
– Наши жизни может и не такие захватывающие, как у вас с Шейном, но они важны.
Эви говорит:
– И ты считала так еще до того, как стала притчей во языцех, человеком, который каждый вечер появляется в новостях.
– А вы, ребята, думаете, что это все гламур да слава?
Во взгляде Джека не осталось ни следа той нежности, к которой я успела привыкнуть.
– А ты думаешь, мы все унылые и скучные?
– Конечно, нет. У нас просто разные приоритеты.
Он вскакивает с кровати.
– Разные приоритеты, да? На нас с Эви вылили тонну дерьма просто из-за того, что мы виделись с тобой. А ты в качестве благодарности пытаешься втянуть нас в свои самоубийственные замыслы. Да уж, я бы сказал, что у нас и правда разные приоритеты.
Эви тоже встает.
– Может, мы лучше найдем себе какие-нибудь другие приоритеты, пока ты красуешься перед репортерами. Надеюсь, ты поймешь, как отвратительно ты себя ведешь, прежде чем станет слишком поздно.
Они с топотом спускаются вниз. На мгновение у меня возникает искушение догнать их, но это ничем не поможет. Пытаясь успокоиться, я заставляю себя глубоко дышать. Я не могу углубляться в размышления о том, почему у них возникло такое впечатление – это помешает мне сделать то, что я должна. Потому что, кто бы что ни говорил, я знаю лучший путь. Даже если он бесит всех вокруг.