Несмотря на постоянное ожидание рокового дня, моя собственная жизнь складывается странным образом неплохо. Новостные каналы приглашали в эфир меня и еще нескольких человек, которые тоже заразились CZ88, но остались в сознании, так что мы слетали в Нью-Йорк и Лос-Анджелес, чтобы дать несколько торопливых интервью. Они называли нас «чудесными» пациентами. Я использовала свой статус «чуда», чтобы выступать в защиту генной терапии, в особенности ее использования для лечения муковисцидоза.
Моя жизнь, такая как она есть, все-таки может что-то изменить.
В конце августа мне приходит сообщение от отца Хлои:
ВИДЕЛА ЭТО?
Он прикрепляет к сообщению ссылку на статью об испытании генного лекарства, которое использует модифицированную форму вируса ВИЧ, чтобы атаковать раковые клетки.
Я пишу ему:
УДИВИТЕЛЬНО! ВСЕГДА ЕСТЬ НАДЕЖДА!
Он отвечает:
ЧЕРТ ПОБЕРИ, ДА!
Да, мы с ним стали друзьями.
Потом он пишет:
СЛЫШАЛ, ЧТО КТО-ТО ИЗ ТЕХ ЖУТКИХ ТИПОВ, КОТОРЫЕ ВАС ПОХИТИЛИ, УМЕР.
Мне действительно жаль женщину, которая была за рулем увозившего нас фургона. Тюрьма была бы для нее достаточным наказанием. Выясняется, что одним из похитителей был тот страшноватый парень с мероприятия по сбору денег, а их лидер, тот человек с мягким голосом, раньше пытался вломиться на вечеринку по случаю моего возвращения домой с упаковкой пива. Введя себе зараженную кровь, все участники банды впали в кому. Учитывая, насколько легко болезнь передается через кровь, я задумываюсь о том, не заразилась ли и доктор Стернфилд после того, как я уколола ее шприцем, который она перед этим вонзила в меня. Даже если полиция никогда до нее не доберется, может, это сделает CZ88.
А может CZ88 доберется и до меня. Я прохожу бесчисленное количество обследований, чтобы выяснить, то ли у меня какой-то странный иммунитет, то ли те гены, которые сложились против меня и сделали меня такой стеснительной, потом спасли мне жизнь. Возможно, я стартовала с более низкого исходного уровня, и поэтому изменения в моей биохимии должны были проделать больший путь, прежде чем наступит момент, когда я впаду в кому. И это только возвращает меня к вопросу:
«Сколько мне осталось?»