Подойдя к кровати Шейна, я сажусь рядом и беру его за руку.
– Когда ты выберешься отсюда, лучше бы ты сохранил ту часть ДНК, которая делает тебя симпатичным парнем. Или я тебя поколочу как следует. – Я хлопаю его по колену. – И не жди, что я тебя познакомлю с кем-нибудь из своих подруг, даже если ты будешь незаразным.
Я встаю и целую его в щеку.
Камера по-прежнему включена, и родственники больных спрашивают, как я себя теперь чувствую. Я пока не заметила каких-то особенных изменений, ни в самочувствии, ни в характере. Пока что, по крайней мере. Они угрюмо кивают, и я направляюсь к следующей двери, ведущей в комнату Хлои. Ее мама и младшая сестра сидят за столиком и играют в карты – в «Иди поймай рыбку!» К счастью, съемочная группа документального фильма уже пообщалась с ними, так что нас на некоторое время оставляют в покое.
Бэйли широко улыбается мне – прямо как Сэмми.
– Сыграешь?
Мы играем пять раз, а потом Бэйли просит нас сделать перерыв.
– А долго еще ждать, пока Хлоя проснется? – спрашивает она, ковыляя к кровати своей сестры.
Ее мама отвечает:
– Дорогая, мы не знаем. Может пройти немало времени.
Бэйли наклоняется к лицу Хлои.
– Но ее глаза будто двигаются.
– Я знаю, дорогая. Уверена, что они двигаются.
Она подходит к Бэйли и стоит рядом с ней, вертя в руках ее косу.
– Еще одну партию в карты, прежде чем я отвезу тебя домой спать?
Бэйли надувает губы.
– Нет. Хочу поговорить с Хлоей и Эйслин!
Мы ставим стулья вокруг кровати Хлои и рассказываем ей, что у нас нового, как будто она участвует в разговоре. Как могла эта безумно жизнерадостная девушка провести в неподвижности четыре долгих месяца? Я беру ее за руку, которая так сильно исхудала. Может, врачи разрешат мне раскрасить ее ногти в лимонный светло-зеленый? Ей бы понравилось.
Хлоя сжимает мою руку в ответ.
– О господи, – говорю я. – Кажется, она шевельнула рукой.
Бэйли вскакивает.
– Посмотрите на ее глаза. Я же говорила, что они двигались!
Несомненно, Хлоя пытается разлепить веки и даже на мгновение открывает глаза, но тут же снова крепко зажмуривает их, как будто свет причиняет ей боль.
Мама Хлои наклоняется над ней.
– Моя дорогая девочка, дитя мое, ты проснулась?
Лицо Хлои напрягается, и на этот раз ее глаза открываются и остаются открытыми. Ее рот тоже.
– Угу, – говорит она.
Мама Хлои зовет кого-нибудь на помощь, выглянув в коридор, одновременно изо всех сил нажимая на кнопку вызова медсестры.
– Кто-нибудь, сюда! Моя дочь просыпается! Моя дочь просыпается!
Я пристально смотрю на свою подругу, и мое сердце колотится как безумное. Это и правда случилось?