Мама говорит:
– Расслабься. Не пытайся поднять голову.
Превосходная идея, учитывая вспышки света перед глазами.
– Надолго я отключилась?
– На минуту примерно.
Она дотрагивается до моего лба и говорит в трубку:
– Может быть, легкий жар.
Она поворачивается ко мне.
– Когда ты последний раз ела?
– Вчера ужинала.
Она слушает, что ей говорят по телефону, и ее лицо становится все более напряженным. Она прикрывает рот рукой.
– Эйслин, ты ела или вдыхала на вечеринке что-нибудь необычное?
Ела? Вдыхала? Ох.
– Если ты имеешь в виду героин или крэк, то нет.
Стоит ли мне упомянуть генную терапию? Еще нет, еще нет. Сначала мне нужно поговорить с доктором Стернфилд.
Задав еще пару вопросов, мама вешает трубку.
– Я отвезу тебя в пункт неотложной помощи.
Мне удается встать.
– Но все нормально.
Мама берет меня за локоть и направляет, чтобы заставить сесть на стул.
– Падать в обморок – не нормально. Даже на несколько секунд. Давай поешь немного и поедем.
Пока мама впихивает в меня яйцо и тост, я прошу Сэмми подняться наверх и принести мой телефон. Похоже, он рад, что для разнообразия теперь он помогает тому, кто болен.
Поклонившись, он протягивает мне телефон:
– Что еще я могу для вас сделать?
– Ну я не знаю, помыть машину?
Я в спешке проглатываю завтрак, чувствуя, что мама смотрит мне в спину и, несомненно, гадает о том, какой «стартовый наркотик» я попробовала.
– Я чувствуя себя намного лучше. К тому же, ни тебе, ни мне нельзя пропускать работу.
– Я перенесу клиента на другое время. Ты можешь позвонить в бассейн по дороге. А теперь, давай, – говорит она голосом, не предполагающим возражений.
Я тащусь к машине. Погода изменилась – над нами серое небо и немного прохладно. Типичный июнь. По дороге к детской больнице «Флоренс Бишоп», я звоню в бассейн, чтобы сказать, что заболела, и пишу сообщение доктору Стернфилд.
Мама пристально рассматривает меня на каждом светофоре.
– У тебя глаза блестят.
Я изображаю улыбку.
– Я в порядке, может, просто переутомилась на этой неделе.
Мне ужасно хочется рассказать ей о генной терапии. Учитывая, что Хлоя тоже потеряла сознание, сомневаюсь, что это случайность. Но она настаивала, что просто слишком много на себя взвалила – как и я. Не исключено. Слишком много хорошего происходило. А у идеи рассказать все маме есть свои минусы: она может потребовать, чтобы доктор Стернфилд дала мне что-то, что снимет этот позитивный эффект. Меня пробирает дрожь от мысли, что я могу снова стать девушкой, которая с трудом может связать два слова в присутствии Джека, девушкой, которую не замечает никто, кроме пары друзей, за исключением случаев, когда она попадает в унизительные ситуации на научных конкурсах и вечеринках. «Харизма» – это чудо. Просто нужно, чтобы мой мозг к ней привык.