Опустошенная тишина длится лишь несколько секунд. Ксавьер, интерн доктора Стернфилд, врывается в комнату, уронив стул. Подождите-ка. Его не было на семейной встрече. Его не должно быть здесь.
Хотя почти всегда, когда мы виделись в «Nova Genetics», он разговаривал мягко и негромко, сейчас его голос напоминает скорее ведущего новостей.
– Довольно, – говорит он. – Я знаю, из-за чего они заболевают.
Все присутствующие поворачиваются к нему. Я начинаю осторожно пробираться к двери.
Папа Хлои хлопает ладонью по столу.
– Ну так скажи нам.
Чья-то мать, с лицом, пошедшим красными пятнами, дергает Ксавьера за рукав.
– Пока другие дети не начали терять сознание.
Остальные родители недовольно ворчат и что-то бормочут, окружая Ксавьера тесным кольцом.
Ксавьер расправляет плечи.
– Я думаю, детей, которые падали в обморок, подвергли генной терапии.
Вот оно. Истина оседает на толпу, как вулканический пепел после извержения.
Доктор Гордон удивленно открывает рот – как и все остальные. Потом он грозит Ксавьеру пальцем.
– Так, подождите минутку, подождите минутку.
Но никто ничего не ждет. Папа Хлои орет:
– Генной терапии? Да ради какого дьявола?
Хлоя, стоящая рядом со мной, возмущенно ругается. Из-за того, что в комнате столпилось столько людей, становится жарко и душно. Но я не могу заставить свои окаменевшие колени пошевелиться, и давно знакомое ощущение, будто я тону, снова сжимает мои легкие.
Ксавьер прочищает горло.
– Чтобы они стали более общительными и менее стеснительными.
Комната снова взрывается. Доктор Гордон мечется среди обезумевших родителей и кричит:
– Пожалуйста, успокойтесь. Я гарантирую, что «Nova Genetics» не занимается распространением незаконной генной терапии и точно не разрабатывает лекарство против стеснительности, что бы ни утверждал этот молодой человек.
Он поворачивается к Ксавьеру.
– Тебе должно быть стыдно, что ты поднял панику без всякой на то необходимости.
Ксавьер не отступает.
– У вас есть лучшее объяснение? Может, все из-за протухших гуидаков?
Лицо доктора Гордона густо краснеет.
– Остальные, пожалуйста, потерпите, пока я не разберусь с этим молодым человеком.
Он уводит Ксавьера в боковую дверь.
Некоторое время все молчат, пытаясь переварить происходящее, а потом комната взрывается возгласами недоверия. Папа Хлои хватает ее за плечи.
– А ты что? – кричит он ей в лицо. Тут я замечаю, что мама ринулась ко мне, и ее взгляд обжигает. Я прячусь за стулом, будто это может чему-то помочь.
Ее лицо излучает страх и ярость с такой силой, какой я никогда не видела.
– Ты что-нибудь знаешь об этом? – Она хватает меня за руку. – Врать больше нельзя. Это опасно.