За это же время — с сентября по конец ноября — мы отработали воздушную разведку. На базе осоавиахима разведчики нашли ангар с пятью планерами — они никого не заинтересовали — ни наших, ни фрицев. А вот мне это показалось интересным. Планеры рассчитаны на длительный полет с минимальным расходом топлива, собственно, вообще безо всякого расхода. То есть по идее, если поставить на них хоть какой-то мотор, они могут висеть в воздухе практически часами — самое то для разведки. Поэтому в качестве проверки этой идеи мы поставили на них слабосильные но легкие моторы, которые было некуда больше приткнуть, и в первый же вылет летчики забрались на десять километров — даже выше пресловутой рамы. Там было холодно и не хватало кислорода, поэтому техники установили обогреватели, максимально загерметизировали внутреннее обитаемое пространство и установили нагнетатель воздуха. Начали пытаться делать разведку, но даже в бинокль, тем более одному человеку, было мало что видно внизу. Пришлось менять конструкцию планера, чтобы создать рабочее место для специально выделенного наблюдателя и аппаратуры. Сзади кабины нарастили фюзеляж и оборудовали там для него место. В полу сделали окно, через которое можно было рассматривать поверхность земли в установленные на одном поворотном механизме подзорную трубу и два телескопа — они увеличивали в пять, пятнадцать и тридцать раз соответственно, то есть на максимальном увеличении теоретически мы могли видеть с десятикилометровой высоты как если бы находились на расстоянии трехсот метров. Неплохо, но воздушные потоки давали постоянные мелкие толчки, так что и при пятикратном увеличении сложно было что-то разглядеть — так, общие детали. Фотоаппарат конечно решал проблему — он делал моментальный снимок и, хоть он и получался темным из-за очень маленькой светосилы, но зато давал четкие кадры, так как исключал смазывание визуального поля из-за тряски — съемка кадра делалась за микросекунды, а за это время сдвиг аппарата из-за тряски был исчезающе малым. Не всегда правда попадали объективом сразу в нужное место, но эту проблему компенсировали многократной съемкой. Так мы заблаговременно стали узнавать о передвижении опасных для нас соединений — полков пехоты, танковых батальонов, гаубичных батарей — и могли совершить превентивные удары — диверсиями или артиллерийским налетом. Но успевали не всегда — пока планер отснимет площадь, вернется на базу, пока проявим пленку — за это время проходило два-три часа и многое могло измениться. Поэтому по-настоящему оперативная разведка у нас появилась в середине октября, после установки гиростабилизированных платформ для оборудования наблюдения — теперь наблюдатель мог в режиме реального времени сообщать на землю что видно внизу. Разведывательные планеры использовались как для стратегической разведки, так и в тактических целях — они поддерживали конкретные операции, иногда для налета одной роты на, допустим, склад, было задействовано до пяти планеров, которые контролировали как обстановку непосредственно на самом объекте, так и прилегающую территорию. Это позволяло своевременно выдвигать подразделения отсечки на направления выдвижения немцами помощи своему атакованному объекту и приостанавливать их. Такое маневрирование позволяло нам обходиться меньшими силами. Сопровождение колонн также ложилось на плечи планеров.