За последний месяц он сделал уже пятнадцать выходов, стреножив несколько танков, а два даже подбил — один сдетонировал в ответ на его попадание так, что содрогания земли пробрали Егора до самых мелких косточек — ему даже пришла в голову мысль сделать такое кресло или лежак, которое будет также растряхивать тело человека. Должно быть приятно. Второй просто загорелся — Егор попал ему в моторное отделение, из небольшой дырки выглянула и тут же спряталась белесая струйка, а затем, становясь все плотнее и крепче, загудел жгут оранжевого пламени с черными прожилками. В тот момент Егору пришла мысль сделать разноцветные прожекторы, которые будут управляться электромоторами — Егор учился в политехе и пошел в армию со второго курса, так что техническая жилка у него присутствовала. Но это потом, когда добьем фрицев. А сейчас Егор вдруг заметил, что сам стал напрашиваться на выходы в поле — новые ощущения манили его, и получить их он мог только там, в охоте на фашистскую бронетехнику.
Застрял-то он тут случайно — как технаря, его направили служить в роту техобеспечения танкового батальона. Но фрицы пробили оборону у соседей, опорный пункт, который поддерживал батальон Егора, попал в окружение, и танки, израсходовав за неделю боев топливо и боеприпасы, ушли в ночной прорыв, а Егор с другими технарями остался в ОП — поддерживать работоспособность оставшейся техники ну и чтобы не погибнуть в прорыве — ремлетучки его роты имели только противопульное бронирование и стали бы легкой добычей немецких ПТОшников и танков. К гранатометам Егор прикипел во время прорыва немцев в их расположение. Конечно, на КМБ Егор стрелял один раз из РПГ-7 и один раз — из СПГ-9 — Копья, но тогда его как-то не зацепило — потом три дня ходил со звоном в ушах. А тут, увидев немецкий танк в ста метрах, он метнулся к БТРу, вырвал из укладки трубу гранатомета, вставил в него реактивную гранату, проверил пространство сзади, прицелился и выстрелил. Все, как учили — все действия были забиты в подкорку. Егор даже не удивился, когда попал в танк — и расстояние плевое, и не мог он не попасть — просто был должен. Попал удачно, под самую орудийную маску. Танк еще проехал пару метров, затем задымил и вдруг загорелся. Ни один люк так и не открылся. Это видел комбат, который организовывал контратаку, и Егора поставили гранатометчиком, придав ему в напарники белобрысого Саньку-первогодка. И теперь они вместе лазали по предполью и нарушали работу танковых механизмов — просто тыкали кумулятивными струями в доступные места танковых организмов, ну и старались заодно не попасться им на зубы — между Егором и танками шло незримое соревнование, охота. За это время Егор продумал и оборудовал систему выходов и укрытий на поле — на фронте в сто метров они прокопали и замаскировали несколько ходов, через которые выбирались в предполье их обороны до подкопанных гнезд и ячеек, откуда можно было бить немцев в борт. Их выходы прикрывались от немецкой пехоты косоприцельным огнем, который также организовал Егор вместе с ротным — Егор рассматривал местность с точки зрения напряженности полей прямой видимости, ротный — с точки зрения возможных пулевых трасс. Разговаривая об одном и том же на разных языках, они отлично понимали друг друга и даже понемногу составляли методичку по организации и поддержке выхода в предполье. Их пока еще сырую систему уже обкатывали остальные участки их опорного пункта, а Егор получил прозвище "Чингачгук", чем тайно гордился. Инженер-милитарист — страшная сила.