— Почему мы это обсуждаем? — тихо спросила я.
— Ты спишь после того, как поплаваешь? — спросил в ответ Тейт, совсем не тихо, продолжая осыпать меня вопросами, как на допросе.
— Что, прости?
— В те ночи, когда ты плавала, ты засыпала, вернувшись в номер?
— Да.
— И больше не просыпалась?
— Нет.
— Изматываешь себя, — подвел итог он.
— Возможно. Послушай...
— Так, может быть, если бы он изматывал тебя, у тебя не было бы проблем со сном?
— Изматывал меня?
— Да, Крутышка, трахал бы тебя так сильно, что ты не могла бы двигаться, не могла бы ничего, кроме как спать. Изматывал бы тебя.
Несколько секунд я не могла даже пошевелиться, не могла ничего, только пялиться на него.
— Если бы ты была в моей кровати и не могла уснуть, я бы поступил именно так, — сказал он мне.
— Тейт, — выдохнула я.
— Теперь хочешь подойти ко мне? — спросил он, словно бросая мне вызов.
— Я... — Я сглотнула. — Не думаю.
— Наверное, это правильно.
— Ты злишься, — мягко сказала я, решив, что причина в этом. Вот почему он вел себя так настораживающе, говорил все эти безумные вещи. Он же объяснял мне, что, когда злится, говорит много такого, что не имеет в виду, так что, должно быть, причина в этом.
— Да, детка, я злюсь. Я злился, когда уволил ее и наговорил то, чего не следовало. Она ушла, попалась какому-то проклятому психу, который связал ее и порезал, внутри и снаружи. Она была жива, пока он это делал, все время, пока он это делал. Он отрезал ей все волосы под корень, даже порезал голову, но крови вытекло совсем немного, потому что к тому времени ее уже не осталось. Потом он оставил ее, голую, покрытую кровью, под открытым небом, чтобы ее нашла какая-то старушка, которая выгуливала свою долбаную собачку. Так что теперь я злюсь на это.
Мне не понравилось то, что он мне рассказал. Я не хотела этого знать, ненавидела картины, которые его рассказ вызвал в моем воображении, ненавидела, что это случилось с Тоней, с ее красивым телом и великолепными волосами. Я ненавидела всю эту историю.
Но я знала, что ему нужно выплеснуть это. Я не знала, почему он доверился именно мне, но он это сделал, и я также знала, что должна принять это.
— Ты не виноват, — повторила я.
— Я вышвырнул ее, и не прошло и часа, как она была практически мертва.
— Тейт, ты не виноват. Не Тоня, так кто-то другой.
— Но это оказалась Тоня.
Некоторое время мы смотрели друг на друга.
Потом я прошептала:
— Могу я подойти к тебе?
— Ты готова?
— Не знаю.
— Тебе придется пересечь комнату, Крутышка, я стою на месте.
Я не думала, просто пересекла комнату.
Подойдя к нему, я прижалась к его длинному телу, обняв его за пояс обеими руками и прижавшись щекой к его груди. Он обнял меня так крепко, что мне стало трудно дышать, и опустил щеку мне на макушку.