— Теперь не то время. Поприжали нас они, вельможные. Послушайте меня, старика. Мой подручный, некий Аркадий Михайлович, намедни решил «помыть» Кондрата. Уж очень ему этот добрый конь понравился. Не вышло, так он послал тогда Кондрата к Анке-Щуке на постой. Надо сказать, она шинкарка и воровка опытная — не промах. Тоже не вышло. Тут я подоспел и освободил Кондрата из сарая, куда его заперли с лошадью. Казалось бы, доброе дело сделал. Но на меня донос. Мой подопечный Аркадий Михайлович давно тропку проложил вместе в Анкой-Щукой к самому полицмейстеру. Он через секретаря ему ежемесячно хабар доставляет. Вот и сказал мне полицмейстер, что я им доход на пару тысяч сорвал, потому что, ежели бы коня удалось похитить, его бы продали и за него барыш большой был, и от него доля самому полицмейстеру досталась бы. Вот они ныне меня за это и грызут. Жалуются, что обидел, мол, я их всех. Ну, а успех по ликвидации шайки контрабандистов их тоже не радует, потому что никакого навара из этого не получили. Ну что, говорят, ты шайку эту ликвидировал? Женщин освободил, а деньги где? Никакой нам от тебя пользы, — говорят мне.
— Ну, а теперь скажи, Макарыч, как на духу, о главном. Ты хабар тоже берешь и начальству тоже даешь?
— Грешен. Коль бы не брал и не давал, то давно бы меня выгнали. Все берут. И дележ по кругу. Не любят у нас в полиции без хабара. Поэтому любой мошенник у нас вольготно живет и ничего не боится, а в Одессе ему есть с чего поживиться. Говорят, намериваются железнодорожную ветку строить. По проекту генерал-губернатора нашего Воронцова. Хотели соединить Одессу конно-железной дорогой с центром России, да ничего не вышло. А почему? Все потому же, что начальству выгоды никакой от этого не будет. — Исправник снова заглянул в записи, сделанные в тетрадке: " Ежедневно в Одессу прибывает от 500 до 3000 подвод, груженных хлебом. Это чумацкие валки, которые тащат круторогие волы. Их называют верблюдами украинских степей. Ежегодно число таких подвод, прибывающих в наш город, доходит до двухсот тысяч. А в 1830-м, 1836-м, 1839-м и в 1847 году этих возов доходило до 220 тысяч. И рост числа жителей в Одессе! Даже массовая смертность от чумы, когда в 1812 году умерло 3 тысячи человек, его не остановила. Уже через год в Одессе было 25 тысяч жителей. И росло число купцов, негоциантов. В 1827 году их было уже 5676 человек. А количество лавок, магазинов (без хлебных магазинов, кафе и погребов) тоже увеличилось. Полицейских не хватало, чтобы их охранять. Только 42 лавки открыли возле городского театра. Они составляют так называемый гостиный двор, который в подражание парижскому называется Пале-Рояль.