– Вот я и подумал, – продолжил Кущ прерванную объятиями мысль, – найти старого друга. Мне патрули говорили, что видели, как «Тайна» здесь болтается. А кто это у нас там, на берегу, как Робинзон?
– Ельцова помнишь?
– Олежку? Как не помнить, помню! – он смешно всплеснул руками. – Так это Ельцов!? Мама миа! Не может быть!
– Почему не может? – спросил Пименов спокойно. – Очень даже может быть! Он теперь Ленкин муж!
– Ексель-моксель! – произнес Кущенко восторженно. – Ельцов? Твой супружник? А мне докладывают, мол, пришли к Пиме двое – мужик и баба, и в тот же день он и отчалил…
– Ну, тут соврали тебе чуток, – отозвался Губатый. – На следующее утро мы снялись. Что пить будешь?
– А что предложишь! Без разницы! Так что, Изотова, Ельцов твой муж? – Кущ перегнулся через борт, так, чтобы видеть бегающего по берегу Олега и крикнул. – Здорово!
Владимир Анатольевич с нескрываемой иронией посмотрел на ее наряд, на расхристанный вид Пименова и ухмыльнулся открыто, оценив пикантность ситуации.
– Муж – это хорошо! – изрек он с интонацией учителя средней школы, сообщающего очередную прописную истину лоботрясам и второгодникам. – Муж – это не только ценный мех!
– Пива или чего покрепче? – оборвал декламацию Губатый, роясь в холодильнике.
– Так ты ж не пьешь?
– Так я и не собираюсь. Я ж тебе предлагаю!
– А ты, Ленка? Что будешь?
Кущенко посмотрел на нее так, что Лехе захотелось задвинуть холодную ( и, кстати, предпоследнюю!) бутылку «Клинского» прямо в наглый, лоснящийся, самодовольный «бубен» капитана «Кровососущего». Но разум возобладал. Бить Владимира Анатольевича было, собственно говоря, не за что. Изотова в своем смелом наряде, еще не остывшая после бурного секса, смотрелась – как бы правильно выразиться? – вызывающе! Или зовуще. В общем, любой нормальный мужчина на исходившую от нее до сих пор сладкую истому отреагировал бы однозначно. И Кущ, естественно, исключением не был. Тем более что о его любви к слабому полу было известно всем в городе. Как и о привычке несколько раз мыть руки во время обеда, не прикасаться к еде руками, вытирать спиртовыми салфетками столовые приборы и (вот тут могли и преувеличивать!) даже сидение унитаза в собственной квартире. Такая болезненная чистоплотность с безграничной любовью к слабому полу сочеталась плохо, но Кущенко, увидев хороший женский зад, брезгливость борол с легкостью!
– Ребята! – тоскливый крик Ельцова донесся с берега. – Ау!
– Ты бы за Олегом съездила, – предложил Губатый Ленке. – Пока мы тут посидим, поговорим.
– Ага! – с радостью согласилась Изотова. – Пара минут!