Вскинув чемодан с Франсиной на правое плечо, виконт протянул спутнице левую руку, и парочка начала пробираться сквозь толпу. Миновав церковь, они пошагали вдоль рядов привезенного на выставку скота, придумывая животным забавные имена и обсуждая, кто из них и почему заслуживает призовой ленты.
- Мне кажется, Гамлет лучше всех, - заявила Минерва. - У него самые блестящие глаза и самые толстые ляжки. А еще он довольно чистоплотен для свиньи.
- Но Гамлет - это принц. А я-то полагал, что вы даруете наибольшим расположением рыцарей, - возразил Пэйн. - Может, все-таки предпочтете Гамлету сэра Фрэнсиса Бэкона?
- Того грязнулю, что с хрюканьем валяется в грязи?
- Полагаю, хрюканье - есть признак развитого ума у свиньи.
- Я вас умоляю. - Минерва кинула на виконта взгляд. - Даже у меня есть свои пределы допустимого.
- Рад слышать, - ответил виконт и еле слышно пробормотал: - Думаю, рад...
Потом они бродили среди торговых палаток, в которых продавались самые редкие товары во всей Средней Англии: начиная с апельсинов и французских шляпок, заканчивая ароматической ваксой и часами из позолоченной бронзы. Колину хотелось приобрести для своей спутницы всего понемногу, но пришлось удовольствоваться покупкой за шесть пенсов синей ленты в цвет платья Минервы.
- Это на случай, если вы захотите подвязать волосы.
- Вы желаете, чтобы я это сделала?
- Вовсе нет. Мне вполне по душе, когда они распущены.
Она покачала головой.
- Вас не поймешь.
Пэйн притворно ощетинился, изобразив обиду:
- Просто вы не умеете принимать подарки.
- Подарки? - рассмеялась Минерва и толкнула виконта в бок локтем. - Вы купили эту ленту на мои деньги. Но все равно, благодарю вас.
Она поцеловала его в щеку.
- Так-то лучше.
За шиллинг и щедро добавленный пенс Колин сторговал для них ужин - кувшинчик свежего молока и пару пирожков с мясом. Найдя на лугу свободное место, путешественники сели на чемодан лицом друг к другу. Вместо скатерти Минерва расстелила свой носовой платок.
- Я так голодна, - сказала она, не сводя глаз с пирожков в форме полумесяца.
Колин протянул ей один.
- Ну так приступайте!
Минерва медленно надкусила рогалик из слоеного теста с хрустящей корочкой. Ресницы ее затрепетали, из груди вырвался стон наслаждения.
- О, Колин! Это чудесно!
Она провела языком по своим пухлым, зовущим, сладострастным губам.
Пэйн замер, глядя на нее, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово. Им внезапно овладело первобытное, животное желание.
Он должен вновь ощутить эти губы на своих губах. Должен - и точка! Его тело вовсе не выражает кротко свое предпочтение. Нет, оно отдает приказ, настаивает. Для того, чтобы существовать на этом свете, ему теперь необходимы не только пища, вода, одежда, крыша над головой, но и уста Минервы.