Минерва чувствовала себя здесь так спокойно и непринужденно! До сегодняшнего вечера. Чем ближе они подходили к таверне и царящему внутри веселью, тем больше в душе рос ужас.
- Мама, нельзя ли вернуться домой? Погода такая скверная, - попросила Минерва.
- Славная погода. По сравнению с дождем на прошлой неделе.
- Подумайте о здоровье Дианы. Она лишь недавно оправилась от простуды.
- Чушь! Уже прошло несколько недель.
- Но, мама... - Минерва в отчаянии подыскивала другую отговорку. - А как же приличия?
- Приличия? - матрона подняла не облаченную в перчатку руку дочери, демонстрируя въевшуюся под ногти грязь. - Это ты будешь говорить мне о приличиях?
- Да, но одно дело бывать в "Быке и цветке" после полудня, когда он служит чайной комнатой для дам, и совсем другое - после наступления сумерек, когда это место становится таверной.
Про то, где Минерва сама побывала прошлой ночью, она предпочла промолчать.
- Да будь это хоть притон для курильщиков опиума! - воскликнула миссис Хайвуд. - На десять миль в округе больше негде потанцевать. Сегодня Пэйн обязательно будет там, и мы получим от него брачное предложение, чует мое сердце!
Может быть, ее сердце что-то там и чуяло, но организм Минервы отреагировал еще более бурно: от этих слов у нее сердце и вовсе поменялось местами с желудком, затеяв внутри толкотню.
Минерва часто искала спасение в чтении романов, исторических или научных трудов. И сегодня, едва дамы подошли к дверям "Быка и цветка", она закрыла лицо книгой, буквально заслонившись ею как щитом от всего мира. Не рискнув отпустить Диану одну, Минерва все же не представляла, как сможет снова предстать перед лордом Пэйном. Не говоря уже о прятавшейся в башне его любовнице, высмеявшей глупые надежды гостьи. "Подругой" виконта могла оказаться любая женщина в этом набитом людьми помещении. И кем бы она ни была, не исключено, что уже успела всем разболтать о ночном происшествии.
Семейство Хайвуд вошло в заведение и начало прокладывать путь через толпу. Минерве казалось, что она слышит, как кто-то над ней смеется.
Это было худшее из последствий злополучного ночного визита. Не один месяц Спиндл-Коув был безопасным раем. Но никогда больше она не почувствует себя здесь спокойно. Эхо того жестокого смеха будет преследовать ее на всех проселочных тропах и мощеных булыжником улицах. Из-за Пэйна это место утратило свое очарование.
Теперь он угрожал разрушить судьбы ее и ее близких.
"Уже к воскресенью вы бы называли меня братом".
Нет! Она не может этого допустить! И не допустит! Как-нибудь остановит этого мужчину, даже если ей придется запустить ему в голову книгой.