Пэйн улыбнулся и подумал, что кажется, она уловила нужный настрой.
- Это так. Но ведь сегодня мой день рождения, а ты всегда в этот день делаешь для меня исключение.
- Ты же прекрасно знаешь, что сегодня не...
- Так сегодня ваш день рождения, Сэнд? - Заглушил возражение Минервы возглас мистера Фонтли. - Что же вы не сказали? Мы должны выпить за ваше здоровье! - Пожилой джентльмен подозвал служанку и заказал херес для всей компании.
Когда перед всеми поставили стаканы, Минерва с нажимом обратилась к виконту:
- Но, братец, ты ведь никогда не пьешь спиртное.
- Я пью его только на мой день рождения. - Он отсалютовал стаканом и выпил вино.
"Сестрица" издала возглас досады.
- Прошу вас, спойте, мисс Эм, - снова попросила Летти. - Так хочется немного музыки. Да еще у мистера Сэнда день рождения.
Все Фонтли тут же присоединились к уговорам.
Минерва повернулась к Пэйну и сказала лишь:
- Колин!
Ее распахнутые темные глаза неистово молили о пощаде. "Не заставляй меня это делать", - словно говорили они.
Виконт почувствовал угрызения совести, но все-таки не вступился за мисс Хайвуд. Он распознал уже знакомое выражение ее глаз: в них всегда вспыхивала такая дикая, отчаянная искра перед тем, как Минерва совершала что-то удивительное.
- Хорошо. Я спою, - согласилась она, подняла стоящий перед ней стакан с хересом, осушила одним глотком и решительно шлепнула его на стол. Затем, опершись ладонями о столешницу, она встала и медленными твердыми шагами направилась к фортепиано. Сняв очки и зажав их в одной руке, другой рукой она нажала клавишу, негромко повторила прозвучавшую ноту, а затем запела.
Что ж, пела она хорошо. На удивление хорошо!
В заполненной людьми комнате моментально воцарилось молчание. Все присутствующие удивленно разинули рты. Минерва выбрала старую, всем известную балладу, в которой не было причудливых пассажей или оперных трелей - лишь простая, искренняя мелодия, которая так подходила к ее чистому, лирическому голосу. Такая песня не годилась для музыкального вечера или даже для исполнения в салоне какой-нибудь дамы из Спиндл-Коува. Но она идеально подходила для маленькой сельской гостиницы. То был не церемонный гавот (34) или одна из тех мелодий, что прельщают слух или увлекают разум, эта мелодия доставала прямо до нутра.
Боже милосердный! Глупо было так думать, тем более говорить, но пение мисс Хайвуд поражало в самое сердце.
Колин тоже не избежал этого - пение Минервы заворожило его, словно цейлонскую кобру.
Больше того - он испытал гордость за свою спутницу.
Когда возлюбленные из баллады встретили свой неизбежный трагический конец и толпа разразилась бурными аплодисментами, виконт захлопал вместе со всеми и прошептал: