– Да, я был древнегреческим богом.
Блэр ответила на мой сарказм строгим поднятием брови.
– Но влюбилась я в тебя не поэтому, – продолжала она, и золотые искорки вспыхнули у нее в глазах. – Когда нас представили друг другу, я искренне ожидала, что ты отморозишь какую-нибудь глупую шутку, которая приведет прямиком в постель.
Я прекрасно помнил тот вечер.
– А ты первым делом сравнил творчество Хемингуэя и Фитцджеральда… выясняя, кто из них писал лучше, – продолжала Блэр.
– И кто же?
– Фитцджеральд… на твой взгляд, это был лучший писатель столетия… и тогда я разглядела, что глаза у тебя вовсе не жесткие… а потом ты улыбнулся… Господи, Джейк, какой же ты был красивый!
Но Джордан оказался красивее. И он разделял ее мечты изменить мир к лучшему.
Я никак не ответил на этот комплимент.
– Теперь лучше? – тихо спросила Блэр.
Ее лицо находилась в считаных дюймах от моего, от нее исходил знакомый аромат мыла. Подавшись вперед, она поцеловала меня в губы. Это был лишь мимолетный поцелуй, не больше, легкое прикосновение губ. Подняв голову, Блэр улыбнулась.
– Я где-то читала, что Бог или природа создали поцелуй, чтобы прекращать речь, когда слова становятся лишними, – сказала она.
– Зачем ты сюда приехала, Блэр? – спросил я.
Ее улыбка медленно погасла. Она отвернулась, убирая медикаменты в аптечку, а я встал и прошел на кухню. Блэр последовала за мной.
– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила она.
Я едва не рассмеялся. С тех пор как Блэр ушла от меня, я, пожалуй, уже успел поглотить содержимое небольшого склада алкогольной продукции.
– Конечно, – сказал я, наливая себе из початой бутылки «Джонни Уокера».
Заглянув мне через плечо, Блэр увидела на полке над раковиной фляжку коньяка «Энси», которую я прихватил на благотворительном банкете в Сент-Эндрюс в поддержку попыток установления контакта с «благожелательными существами потустороннего мира».
Открыв фляжку, Блэр налила коньяк в кофейную кружку и добавила два кубика льда из миски, в которой я отмачивал свои руки.
– С Джорданом что-то случилось, – тихо промолвила она, и я с трудом разобрал ее слова за шумом ветра и дождя за окном.
«Ага, – подумал я. – Твой муж пару раз в месяц одевается как фотомодель, демонстрирующая нижнее белье. Наверное, отчасти проблема в этом».
– По-моему, у него нервный срыв, – продолжала она.
Я молчал, гадая, что ей известно.
– Джордан отказывается говорить мне, в чем дело, но он ведет себя странно, постоянно куда-то уходит… Сейчас он даже спит у себя в кабинете. Два дня назад я ночью заглянула туда, и…
У нее на глаза навернулись слезы, медленно сбежавшие по щекам. Наверное, это был самый подходящий момент для того, чтобы заключить ее в объятия и утешить так, как это всегда готов сделать бывший возлюбленный. Вместо этого я отступил назад.