Мы обошли здание конюшни. За ним оказался целый зоопарк. Я сразу забыла об отборе — столько тут всего интересного! Гвен водила меня между вольерами и стеклянными кубами, в которых держали зверюшек самых невообразимых пород. В моем мире такие точно не водятся.
— Это что, дракон? — Я невоспитанно ткнула пальцем в одну из клеток. — Как леди Фейла?
— Леди Фейла не дракон, — терпеливо ответила Гвен, — а драконида. Дракониды волшебный народ, хотя иногда могут вести себя…
— Как животные, — подсказала ей.
— Возможно. Да, точнее и не скажешь.
Гвендолин улыбнулась, и я посчитала это своей личной победой. Герцогиня была меланхоличной натурой, склонной к слезоразлитию. Мне это не сильно мешало, благо утешать ее пришлось лишь раз, в остальное время она успешно утешала себя сама.
Я подошла к клетке из металлических прутьев, за которой раскинулся целый отдельный мирок, где крылатая ящерица с переливающейся перламутром чешуей дремала на нагретой за день мини-скале, у подножия которой журчал ручей.
— Это маленькая радужная виверна. Есть еще большие радужные виверны, но они не живут в неволе.
— А зачем же их тут держат?
Мне стало жалко бедняжку. Виверна мирно посапывала в комфортабельной, но все равно клетке и не могла улететь. Почти как я.
— Принц увлечен науками, — ответила Гвен с подозрительно мечтательным придыханием. — К тому же эту малышку принес королевский лесничий. Она была ранена охотниками за волшебными существами.
— У вас и такие есть? — удивилась я. Браконьерство — это очень плохо, особенно если страдают такие милахи.
Гвендолин печально коснулась прутьев клетки тонкими белыми пальчиками. Так я узнала, что в волшебном мире существуют люди, которые готовы душу продать за редкую зверюшку, не важно, живую, мертвую, целую или по частям, — и заранее их возненавидела. Никогда не понимала коллекционеров, отваливающих миллиарды за левый дырявый носок Элвиса Пресли.
— Чтоб им в следующей жизни родиться тараканами, — от души пожелала я, и Гвен снова улыбнулась.
— Если хочешь, придем сюда утром. Виверны дневные существа, и при свете солнца тебе могут разрешить их погладить. Хочешь?
— Шутишь?! Конечно хочу!
Я захлопала в ладоши, но Гвендолин вдруг переменилась в лице.
— Принц… — прошептала она помертвевшими губами.
— Что?
— Не что, а где. Принц идет.
Она опустила взгляд и присела в реверансе. Я от шока не успела сразу сделать то же самое и наконец столкнулась лицом к лицу с мечтой всех местных девиц на выданье.
Как это ни прискорбно, лицо оказалось очень красивым.
— Дамы, — принц поклонился. Следующий за ним тенью Ирвин гордо вскинул голову, мол, кланяться — это не для нас.