Что там говорил Мельников мне было особо не интересно, писклявый голос «обтекал», не достигая слуха. Для окружающих мое поведение ничем не отличалось от обычного, так как я и раньше реагировал схожим образом на все подобные выходки. Не имея возможности ни поймать, ни перехватить юркого доставалу, мне оставалось лишь пялиться на него, дожидаясь пока ему надоест кривляться.
— Кинг-Конг, Кинг-Конг! — раздавался как будто через «вату» голос Мельникова.
Еще раз посмотрев на движущиеся в районе моего живота кулачки дурачащегося парня, я осознал, что мне все это не показалось и более чем реально. И год и два года назад, для моего восприятия движения мелкого сливались в смазанную «картинку». Сегодня же все было по другому, стоило Мельникову ускориться, как для меня его движения замедлялись, становясь похожими на кадры замедленной съемки.
— Оооннг! — долетела до меня очередная фраза.
— Бм, — словно что-то лопнуло во мне, совпав по времени с движением правой рукой.
Выставив раскрытую ладонь вперед, я ткнул мелкого в грудь, в результате чего Мельников отлетел на несколько метров, упав на задницу. Слегка растерявшись, и от того что попал, и от того, что решился ударить, я вернулся к надкусанному сандвичу. В кафе, если до этого кто и не смотрел в нашу сторону, то, после падения Мельникова, внимание всех студентов оказалось приковано к моей персоне.
— Ты, бля, чего? Охуел? — продолжая сидеть на заднице, Мельников не мог поверить в случившееся.
— Сам охуел, заебал уже, — буркнул я с набитым ртом.
— Ну все, пиздец тебе, — вставая, мелкий отряхнул свои штаны и буквально выбежал из кафешки.
Сидевший со мной за столом Саня как-то неуверенно качнул головой, после чего решил высказаться.
— Юр, ты конечно прав, но блин, он же теперь тебе жизни не даст, — понизив голос, произнес он.
Подняв глаза на парня, я впервые задумался о том, кем я выгляжу в его глазах. Разыгравшееся воображение нарисовало неприглядную картину, уж что-что, а сам я никогда не занимался самообманом и трезво оценивал отношение окружающих к своей персоне.
Попробовав встать на место Сани, я представил себе, что у меня есть такой вот товарищ, как я сам. При первом же приближении, я понял, что сам я ни за что не стал бы водится с толстым, неуклюжим, порой неприятно пахнущим и потеющим типом. Более того, Саня был единственным, кто садился со мной рядом. Все остальные, учащиеся на потоке, при первой же возможности старались отодвинуться от меня подальше.
— «Он что, из жалости, что ли?» — чуть не вспылив, я отвел глаза, чтобы скрыть охватившие меня эмоции.