Постучав в профессорскую дверь в четвертый раз, Элис почувствовала, что начинает заводиться. Для взрослого мужчины Фрэнк вел себя явно по-детски, прячась от нес, словно обиженный.
- Это уже последняя капля, - мрачно сказала Элис, обращаясь к Нику.
Она направилась к шкафчику с пробками и нащупала небольшую коробку, где Фрэнк держал запасной ключ от квартиры и где посоветовал Элис держать свой на всякий случай.
- Конечно, неприлично вторгаться в чужую квартиру, - пробормотала она, вставляя ключ в замочную скважину, - но если это и не вполне законное действие... - Элис открыла дверь. - Фрэнк!
В квартире было темно. Откуда-то раздавались тихие, в замысловатой аранжировке звуки джаза, берущие за душу. Возможно, хозяин уже лег спать? Но вряд ли он мог уснуть под стрекот пишущей машинки - свидетельство обуявшего соседку писательского вдохновения. Кроме того, Элис достаточно громко барабанила в дверь. Нет, Фрэнк открыто игнорировал ее, ожидая, что она трусливо удалится, словно преступник.
Элис попыталась нащупать выключатель и слегка поморщилась, задев раму одной из картин. Щелчок - и комнату залил ровный свет. Старинный письменный стол и стоящая на нем электрическая пишущая машинка со вставленным листом бумаги выглядели сиротливо. Она не удержалась и на цыпочках подошла поближе, чтобы прочесть напечатанное. Элис бегло просмотрела несколько страниц, лежащих возле машинки, и от изумления едва не выронила из рук Ника. Насколько она поняла из прочитанного, это была глава романа, нечто вроде политического триллера. Точно подобранные слова сливались в четкие фразы, свидетельствующие о прекрасном литературном стиле автора.
Черт побери, оказывается, Фрэнк Бартон еще и писатель. Теперь неудивительно, почему он буквально засыпал ее вопросами о работе над книгой. Возможно, он еще только пробует перо? Элис посмотрела на книжный шкаф. Имя Фрэнка Бартона красовалось на корешках нескольких книг в твердых обложках. Рядом стояли несколько томов его политических исследований, включая историю французской внешней политики. Странно, но никто и словом не обмолвился, что профессор-политолог к тому же еще и писатель. Вероятно, сей факт настолько хорошо известен, что говорить об этом как о новости никому и в голову не приходило.
Еще пару полок занимали книги по истории и культуре Западной Европы на французском языке. С каждой секундой Элис охватывала все большая растерянность. Вернувшись к письменному столу, она вновь пролистала рукопись и не поверила глазам, наткнувшись на любовную сцену. Открыв от удивления рот, она вчиталась в описание бурных постельных утех главного героя с женщиной, которая была его врагом. Сюжет, полный эротики, занимал две страницы. Элис представила Фрэнка на месте главного персонажа, и у нее участилось дыхание.