У мистера Перкинса можно было и заниматься и нет — как угодно. Он был в одно и то же время усердным педагогом и человеком рассеянным. Шестой класс помещался в реставрированной части старого аббатства, там было большое готическое окно; пытаясь скоротать время, Филип рисовал его снова и снова; иногда он набрасывал по памяти высокую башню собора или ворота парка. У него обнаружились способности к рисованию. В молодости тетушка Луиза писала акварелью; у нее сохранилось несколько альбомов с эскизами церквей, старинных мостов и живописных коттеджей. Их часто показывали гостям, приглашенным к священнику на чашку чая. Однажды на Рождество тетушка Луиза подарила Филипу ящик с красками, и он стал копировать ее акварели. У него это получалось лучше, чем можно было ожидать, и постепенно он стал делать собственные наброски. Миссис Кэри его поощряла. Это был верный способ отвлечь его от шалостей, а к тому же его рисунки могли пригодиться для благотворительных базаров. Две или три его акварели вставили в рамки и повесили в спальне.
Как-то раз по окончании утренних уроков мистер Перкинс остановил Филипа, когда тот выходил из класса.
— Я хочу поговорить с тобой, Кэри.
Филип ждал. Мистер Перкинс молча теребил бороду тонкими пальцами и глядел на него. Казалось, он обдумывал, что сказать.
— Что с тобой, Кэри? — неожиданно спросил он.
Филип, вспыхнув, кинул на него взгляд. Но теперь он знал его хорошо и поэтому молчал, ожидая, что будет дальше.
— Последнее время я тобою недоволен. Ты стал ленив и невнимателен. И как будто потерял всякий интерес к занятиям. Учишься ты из рук вон плохо.
— Извините, сэр, — сказал Филип.
— И больше ты ничего не скажешь в свое оправдание?
Филип угрюмо потупил глаза. Как объяснить, что все ему до смерти надоело?
— Знаешь, в этом триместре дела твои пошли хуже. Я не смогу выставить тебе в табель хороших отметок.
Филип подумал: если бы директор знал, как отнесутся дома к его табелю! Почта обычно доставляла табель к завтраку, мистер Кэри бросал на него безразличный взгляд и передавал Филипу.
— Вот твой табель. Почитай-ка, что там написано, — говорил он, перелистывая каталог букиниста.
Филип принимался читать.
— Ну как, табель у тебя хороший? — спрашивала тетушка Луиза.
— Не такой хороший, какого я заслуживаю, — с улыбкой отвечал Филип.
— Посмотрю потом, вот возьму только очки, — говорила тетушка.
Но после завтрака появлялась Мэри-Энн; она сообщала, что пришел мясник, и тетушка забивала о табеле…
А мистер Перкинс продолжал:
— Ты меня огорчаешь. И я ничего не понимаю. Я ведь знаю, на что ты способен, если захочешь, но ты, кажется, ничего больше не хочешь. Я думал назначить тебя в следующий триместр старостой, но, пожалуй, придется воздержаться.