Четверг, 24.07, 10 часов 43 минуты
Бывшую жену врача, которого Бергхаммер считал преступником, звали Клаудиа Джианфранко. Она была женщиной довольно высокого роста, не меньше метра восьмидесяти, широкоплечей, как профессиональная спортсменка. У нее было загорелое, несколько угловатое для женщины лицо и прямой взгляд. Мона вынуждена была признать, что Клаудиа — не из тех, кто придумывает дикие, фантастические истории, чтобы показать свою значимость. Наверное, Бергхаммер действительно прав, поэтому Мона могла больше не думать о версии «Хельга Кайзер» и обо всех своих измышлениях в связи с этим.
Был четверг, 24 июля, первая половина дня, на часах — без четверти одиннадцать. Мона устроилась рядом с Бергхаммером и Фишером за столом Бергхаммера, а женщина сидела перед ними. Она не выглядела нервной или испуганной, зато оказалась очень любопытной. Даже тот факт, что ее допрашивали уже во второй раз, казалось, не волновал ее. Мона представилась начальником отдела КРУ 1 и попросила ее рассказать свою историю еще раз, поскольку накануне не могла присутствовать на допросе.
— Нет проблем, — спокойно ответила Клаудиа Джианфранко.
Она говорила на правильном литературном немецком языке с легким швейцарским акцентом.
— Можно курить?
— Конечно, — сказала Мона и пододвинула ей пепельницу.
Клаудиа Джианфранко вынула из своей сумочки серебряный футляр, открыла его и протянула Моне. Та, пораженная непривычной для этих мест вежливостью, взяла из футляра сигарету и прикурила от поднесенной Клаудией зажигалки.
— Ваш муж, я имею в виду — ваш бывший муж… — начала Мона.
— Мы развелись год назад, — перебила ее женщина.
— И как шли дела у вашего мужа потом?
— Плохо. Он не хотел развода. Мне тоже было его очень жалко, но такова жизнь, не так ли?
Клаудиа Джианфранко посмотрела на Мону таким взглядом, словно в комнате не было двух мужчин. Мона непроизвольно улыбнулась.
— Насколько плохо? — продолжала задавать вопросы Мона.
— Ну… Так плохо, что ему пришлось лечиться.
— Вы имеете в виду, что ему пришлось пройти курс психотерапии?
— Да, правильно. Он считал, что это было необходимо.
— А вы так не считали?
— Я, честно говоря, не воспринимаю такие вещи всерьез. Взрослый человек должен уметь сам решать свои проблемы. Я считаю, что именно это и делает его взрослым.
— Ну это как посмотреть, — сказала Мона, удивленная таким решительным заявлением Клаудии.
— Это так и есть, — заявила женщина таким тоном, будто ей уже часто приходилось вести подобную дискуссию и она считала эту тему несколько скучноватой.
— Фабиан Плессен был первым психотерапевтом у вашего мужа?