— Хорошо, спасибо, — произнесла Мона, решив не терять напрасно времени. — Лежите спокойно, не надо вставать только потому, что я здесь.
— А можно? Я очень устала.
— Конечно, это ничего. Я слышала, вы уже говорили с моим коллегой, Патриком Бауэром.
— Да. Он очень приятный человек.
— Да, это правда. Фрау Вирмакова, как сказал мне господин Бауэр, вы не смогли четко рассмотреть преступника, и…
— Нет. Нечетко. Слишком взволнована, слишком много страха. Сразу же побежала вниз по лестнице, чтобы он меня не видеть.
— Вы могли бы узнать его?
На лице женщины появилось выражение страха. Она ничего не ответила.
— Пожалуйста, фрау Вирмакова. Этот человек убил людей.
— Может быть, узнаю. Я надеюсь.
— О’кей. Вы сказали господину Бауэру, что это был молодой человек. Это правда?
— Да. Я уверена. Молодой человек, не старый.
— Теперь меня, собственно, интересует только то, почему вы уверены в этом? Если вы даже толком не разглядели его?
Ольга Вирмакова задумалась, на ее лбу появились глубокие морщины.
— Движения, — сказала она наконец.
— Движения?
— Да. Они были молодые. Не старые, не скованные. Молодые.
— В смысле — гибкие, сильные, спортивные, у него хорошая фигура? Вы это имеете в виду?
— Да, все это тоже, но еще что-то… Я не знаю слова.
Мона задумалась.
— Может, вы имеете в виду… отработанные?
— Отработанные? Я не знаю, что это значит. Извините…
— Отработанные — это значит, привычные, как если бы кто-то такое делал часто.
Правильные вопросы иногда появлялись будто ниоткуда.
— Да! — согласилась Ольга Вирмакова и просто засияла. — Как будто он каждый день это делает. Как будто он много упражняется это делать. Каждое движение точное. Понимаете?
— Да.
— Очень… э-э… профессионально. Как в телевизоре, когда показывают полицию.
Руки и ноги Моны стали тяжелыми, как свинец, и больше всего ей захотелось лечь рядом с пожилой Ольгой на диван. Но это был бы уже конец всему. Мона вытащила пачку сигарет из своей сумки, вытряхнула одну сигарету и закурила. Никотин сейчас был единственным средством, которое поддерживало ее в нормальном состоянии. Она осознала, что приток адреналина, нужный ей, чтобы сделать все необходимые распоряжения, она получила с опозданием.
Он — один из нас.
Это, как минимум, было возможным и, действительно, не таким уж неожиданным. Собственно, они и раньше могли бы додуматься до этого. Преступления, какими бы сумасшедшими они не были, показали, что в части планирования и исполнения почерк убийцы был почерком профессионала. Не успела Мона побывать у сестры Плессена, как она уже на следующий день умерла насильственной смертью, и это случилось, несмотря на то, что Мона ее предупреждала. Такое совпадение по времени не могло быть случайным. Кто-то наблюдал за нею, и так, что она этого не замечала. Кто-то играл с ней, тот, кто знал, как идет расследование. И поэтому он всегда оказывался на шаг впереди.