Давид Герулайтис. Единственный, на кого она подумала.
Нет, это невозможно!
Или все же?..
Давид Герулайтис был молод. Работая под прикрытием, он привык вводить других людей в заблуждение. Натренирован в обращении с огнестрельным оружием. Без проблем мог, например, подслушивать телефон той же Хельги Кайзер. Не успела Мона по телефону сообщить ей, что приезжает, как он тут же заказал себе билет на поезд до Марбурга. Она вспомнила о своем последнем телефонном разговоре с ним, когда она была в этой затхлой гостинице в Марбурге. Он звонил ей с мобильного телефона. Это он мог сделать откуда угодно, в том числе из Марбурга. Он играл с ней в свою игру с самого начала. Из-за трупа, который Давид нашел и сам доложил об этом, он автоматически был исключен из круга подозреваемых…
Неужели можно себе такое представить? Или она заблуждается, подобно Бергхаммеру с его швейцарским героиновым врачом?
— Фрау… э-э… полицай?
Это напомнила о себе Ольга Вирмакова, о которой она совсем забыла. Мона посмотрела сверху вниз на женщину с широкоскулым усталым лицом и чистыми голубыми глазами.
— Извините, я совсем забыла, где я.
— Я могу идти в моя кровать? Очень устала.
Мона задумалась.
— Нет, вам надо будет поехать с нами, — сказала она. — В этом доме вам находиться опасно.
— Что? Нет, пожалуйста, я…
— Иначе нельзя, — объясняла Мона. — Убийца может вернуться. И тогда он найдет вас.
— Я…
— Не думайте ничего такого. Речь идет не о вашем разрешении на пребывание в стране. Лишь о вашей безопасности.
— У меня только туристическая виза. Каждые три месяца новая.
— Мы так и думали.
— Я получать наказание?
— Не думаю. В худшем случае вам просто придется вернуться в Россию.
— Да. Это было бы худшее наказание.
Ольга Вирмакова, тихо постанывая, но с удивительной легкостью, сняла свои ноги в нелепых кедах с боковины дивана. Теперь она сидела рядом с Моной. От нее исходил легкий запах пота и дешевых парфюмированных гигиенических средств. Мона на всякий случай дала ей свою визитную карточку.
— Мона Зайлер, — сказала она женщине и показала на свою напечатанную фамилию, надеясь, что та сможет ее прочитать, — ведь в России используются совсем другие шрифты. Но Ольга Вирмакова кивнула.
— Мона Зайлер, — повторила она и провела указательным пальцем по выпуклым буквам. Затем спросила:
— Вы — шеф?
Мона на какой-то момент задумалась, прежде чем ответить. Затем она сказала:
— Да, в настоящий момент я — шеф.
Ощущение оказалось приятным, этого нельзя было отрицать.
Она привела одного из сотрудников охранной полиции, который должен был доставить Ольгу Вирмакову в децернат, и вышла в коридор, пытаясь дозвониться Давиду Герулайтису уже второй раз за сегодняшнее утро, и опять безрезультатно. На его домашнем телефоне работал автоответчик, приветствие которого Мона за это время уже выучила наизусть, а когда она набрала номер мобильного телефона Давида, снова прозвучали слова: «Абонент временно недоступен».