— Может, он заметил что-то.
Но Мона сама не верила в это. Плессен, конечно, уже давно подозревал о существовании какой-то взаимосвязи между ним и убийствами, ничего не предпринимая. Но сейчас дело коснулось его жены, которую, насколько могла судить Мона, он любил больше, чем кого-либо. Может быть, он все-таки решился что-то предпринять, может быть…
— Теперь, в любом случае, нам нужно сконцентрироваться на вопросе: кого преступник имел в виду под словом «ТЫ»? — сказал Керн.
— Ну нет! — пробурчал кто-то, может, Шмидт, а может, Форстер.
— …потому что, — невозмутимо продолжал Керн, — если мы будем знать, кто этот «ТЫ», мы узнаем также, кто убийца.
— Преступником, — медленно проговорила Мона, — может быть человек по имени Ханнес Шталлер. Но пока что это только предположение.
— Что? — изумленно спросил Керн. — У тебя есть конкретное подозрение? Так почему…
И вдруг он стал совершенно спокойным. Мона подождала пару секунд, пока взгляды всех присутствовавших не сконцентрировались на ней. Она закурила сигарету и выпустила дым в завесу дыма, образовавшуюся в конференц-зале уже в первые пять минут совещания. Исходя из опыта, по ходу совещания она сгустится настолько, что присутствующие вряд ли смогут различать лица сидящих напротив.
— Я нашла письма, которые написал сын Хельги Кайзер, — сказала Мона. — Поскольку преступник, вероятно, как-то связан с каким-то событием, произошедшим очень давно, то я очень внимательно их прочла.
— Ну и? — спросил Керн, явно раздосадованный тем, что она утром ничего ему об этом не сказала.
Мона специально повернулась лицом к нему и продолжала говорить. Такой человек, как Керн, был незаменим, даже если некоторые его выводы временами казались банальными. Нельзя было позволять себе обманывать его.
— Сын Хельги Кайзер Франк Шталлер жил в Восточной Германии. Он умер в начале восьмидесятых от рака. Остались жена и двое детей. Одно из его писем, написанное в семидесятых годах, особенно заинтересовало меня. Оно… оно, к сожалению, только является ответом на письмо, полученное им от матери. В нем, скорее всего, речь шла о чем-то, что случилось во время бегства семьи Хельги Кайзер от русских. Сын, очевидно, был очень шокирован тем, что мать написала об этом событии.
Керн сидел, опустив голову, но Мона точно знала, что он слушал очень внимательно.
— Еще раз, чтобы напомнить, — сказала она. — Хельга Кайзер — это старшая сестра Плессена, о которой он умолчал в начале нашего расследования. Более того, он соврал Форстеру, сказав, что она умерла. Поскольку там, где родились Плессен и Кайзер, нет никаких документов, касающихся их…