В командах же конфликт разрастался. Так, например, на крейсере «Память Меркурия» после поднятия украинского флага матросы и офицеры — неукраинцы — официально и демонстративно ушли с корабля. К борту крейсера подошла баржа, на которую перешла часть команды и перенесла бесценную реликвию — Георгиевский флаг, полученный бригом «Меркурий» за геройский подвиг и впоследствии унаследованный крейсером. Когда баржа отчаливала, многие не могли сдержать слез. По прибытии на берег, флаг, простреленный неприятельскими снарядами, был перенесен в Морское собрание. Адмирал Немитц, имевший предварительную договоренность с ЦР, назначил комиссию для сдачи имущества крейсера «Память Меркурия» комиссару Украинской Центральной Рады капитану 2-го ранга Акимову. Командиром крейсера «Память Меркурия» стал мичман В.Дьяченко. Вопрос же об украинских флагах разрешился следующим образом: 20 ноября все суда Черноморского флота подняли только красные стяги.
в) Делегаты Учредительного собрания
В эти же дни (12-14 ноября) в Севастополе проходили выборы в Учредительное собрание. Более половины голосов было подано за партию социалистов-революционеров, далее шли кадеты (партия народной свободы), социал-демократическое объединение, большевики и еще десяток партий и организаций. Членами Учредительного собрания были избраны И.И.Бунаков (Фондаминский), к тому времени отстраненный от должности Генерального комиссара I общечерноморским съездом, и Н.И.Островская. От Таврической губернии избрано 9 человек — 6 социалистов-революционеров, среди них С.А.Никонов; один украинский эсер; от крымских татар — Дж. Сейдамет.
3 декабря Никонов и Бунаков-Фондаминский выехали в Петроград. До начала работы Учредительного собрания, о котором грезила Россия целый год, оставалось чуть больше месяца. Но, как окажется, большевики понимали всенародную власть как свою диктатуру, поэтому хрупкий цветок российской демократии просуществует только один день — 5 января 1918 года.
г) Черноморцы возвращаются с Дона
10 декабря в Севастополь вернулась с Дона часть революционного черноморского отряда. Две недели назад красногвардейцы бодро шагали к вокзалу под звуки революционных маршей и песен. По сторонам колонн шли провожающие, бежали неугомонные мальчишки. Сегодня «из-под Псела и Белгорода они привезли своих мертвых-Гробы, приподнятые над необозримой толпяной чернотой, проплыли успокоенными ладьями от вокзала вдоль по Морской, где многотысячно столпился матросский и портовый Севастополь... Ни риз, ни хоругвей не было на этот раз перед гробами: только черное знамя мело землю червонными кистями... Оставшиеся в живых ударники, молодецки бодрясь под множеством устремленных на них глаз, отбивали напыщенный и недобрый шаг. Музыка источала неподходящую, слишком успокоительную грусть.