Отец её как-то пригласил меня на день рождения в его мастерскую в здании Архитектурного института. Я детально осмотрел все его выставленные скульптуры, в том числе и ту пустоту, которая называлась «Эдуард Лимонов», выпил немного, чуть пофлиртовал с Анной и её подругой и сбежал, сопровождаемый охранниками.
Что я могу сказать об Абазиеве?
Странно выглядел человек, был высокий и нескладный, и, может быть, именно он и должен был только такой сделать такую шизоидную, но привлекательную Анну. Время от времени она звонит мне и повествует о своих экстравагантных и даже, я бы сказал, безумных проектах. Последние пару лет она пробует сделать так, чтобы я забрал пустоту под названием «Эдуард Лимонов» – творение её умершего отца.
Скульптор Абазиев умер 10 июля 2016 года, а кремирован он должен был быть 21 июля, чего так долго ждали, чтоб кремировать? Или Анна что-то напутала?
Так как он умер за месяц до смерти другого скульптора – Эрнста Неизвестного, то я решил, что в эти месяцы этого года смерть решила изымать из жизни скульпторов: я думаю, это моя фантазия, несусветное предположение.
В связи с Анной Абазиевой всплывает фамилия Юхананов. Это режиссёр, им, Юханановым, Анна выхвалялась передо мной. Ну да, Беляевым и Юханановым она выхвалялась.
У неё была отличная глянцевая прохладная задница. Но много лишних движений тоже.
А яблочко от яблони таки недалеко падает. И её отец был не совсем нормальный, и она. Мать у неё, по-моему, была еврейка.
Бывает, отвлечёшься в интернете на какую-нибудь боковую новость – и она неожиданно приведёт тебя к далёкому и забытому.
12 июля 2016-го я вдруг попал на сайт IslamNews, доселе мне не приходилось туда заглядывать.
IslamNews сообщали, что «на днях ушёл из жизни писатель Валентин Пруссаков», он, оказывается, давно стал мусульманином и работал в редакции IslamNews.
Нашёл В. Пруссакова в «Википедии». «Скончался 9 июля 2016 в г. Москве, родился 11 августа 1943-го».
«Итак, Валька Пруссаков умер» – записал я в тот день.
«Жалко Вальку, как жалко свою юность. Особо унывать, впрочем, не стану. Кто как мог, так свою жизнь и прожил. Второй никому не дано».
Далее я переключил внимание с Пруссакова на себя почему-то: «Людям, встреченным мною на земном пути, я был хорошим, бодрым товарищем, энергичным ниспровергателем, весёлым пьяницей, носителем положительной энергии. Своим женщинам я приносил строй и порядок. Без меня их съели бы кошмары (что и было доказано теми, кто оказывался без меня). Я был твёрд».
В конце июля – опять о Пруссакове: «Сидел 29-го на террасе, загорал. Подумал о смерти Вальки Пруссакова. Всё меньше остаётся нас, нью-йоркцев. Остался Алёшка Цветков. Хромоногий». «А Валька – сигнал мне, он был моложе меня на шесть месяцев. Валька – это юность ещё моя».