И вот за вычетом этих двенадцати — только и останется то, что можно назвать Русь, как называли издавна (слово «русский» веками обнимало малороссов, великороссов и белорусов), или — Россия (название с XVIII века) или, по верному смыслу теперь: Российский Союз».
Если писатель считает себя русским писателем, сыном России, то в годину смертельной опасности, грозящей уничтожением тысячелетнего государства, он призовет народы к сплочению, к единению, к братству. Солженицын никогда таковым не был, хотя после публикации этой статьи Горбачев назвал его великим писателем. Солженицын был политиканом, врагом СССР и коммунизма, но и он, целившись в коммунизм, попал в Россию. То, что оставлял он от одной шестой земного шара собственно России, за вычетом 12 (!) союзных республик, никогда Россией не было. Ибо все, что «отпускал на волю» Солженицын, было составной частью Российской империи, а потом — Советского Союза. Водило ли его рукой ЦРУ или он сам уже просто выжил из ума, в данном случае неважно. Важно другое: своей злобной статьей этот «отшельник» подбросил солидную вязанку хвороста в костры межнациональных разногласий, дал пищу националистам всех мастей, в том числе и русским националистам, которые вдруг разом захотели избавиться и от «среднеазиатского подбрюшья», и от других республик. В надежде, что, избавившись от «нахлебников», Россия заживет богато и привольно.
Кто дал право Солженицыну распространять свои геростратовы идеи в тогда еще РСФСР? Ряд газет — «Комсомолка», «Литературная газета» и другие — дали полный текст его «посильных соображений», которые во всех национальных республиках вызвали настоящую бурю: националисты и сепаратисты приветствовали идеи диссидента, истинные патриоты нашей страны были возмущены до предела. Как ни странно, эта статья Солженицына была напечатана в «Советской России», являющейся к тому времени органом Компартии Российской Федерации, Президиума Верховного Совета РСФСР и Совета Министров РСФСР. Сегодня представляется, что и этот акт не был случайным недосмотром редактора, каждое лыко шло в строку.
Так что союзный корабль обстреливали со всех сторон. И все же, несмотря на все недостатки, ошибки и просчеты, несмотря на яростные атаки «пятой колонны», всего псевдодемократического лагеря, КПСС и в конце 80-х — начале 90-х годов все еще оставалась опорой Советского государства, и потому врагам СССР и социализма надо было дискредитировать ее, а затем и окончательно разрушить.
Эту — скрепляющую — роль КПСС косвенно признает — при всей ненависти к партии и коммунистической идее — и ярый перевертыш-антикоммунист Яковлев. «Если раньше у преобразований существовал своего рода концентрированный противник в лице старых структур КПСС с их борьбой против перестройки, то теперь (после августа 1991 года — Н.Г.) такого оппонента не стало». (А.Яковлев «Обвал. Послесловие», М., «Новости», 1992 г., стр.252). Именно потому, что КПСС была противником горбачевско-ельцинских «преобразований», ее надо было уничтожить, тем более что директива об этом в I Вашингтоне уже была подписана.