Из этого интервью вырисовывается облик растерянного, до смерти испуганного чиновника, который в желании обелить себя столь усердствует, что разоблачает сам себя. Чего стоит его «записка», которую он так хотел зачитать по телевидению, да его, беднягу, не выпустили из Кремля! В то же время он Руцкому, Силаеву и Хасбулатову заказывает специальные пропуска в Кремль, значит, кремлевские службы Лукьянову подчинялись. Фактически Лукьянов работал на два фронта, а если точнее, то он сыграл роль пятой колонны в ГКЧП — за его спиной вел переговоры с ельцинской группировкой и в числе первых сбежал с поля боя под крыло Горбачева. Он подставил подножку ГКЧП, не собрав сессию Верховного Совета СССР, и тем самым дал повод «демократам» обвинять ГКЧП в антиконституционности. Позднее, на суде будет подтверждено, что члены ГКЧП действовали в условиях крайней необходимости, и ничего неконституционного в их действиях не было.
Теперь — отношение к ГКЧП еще одного «верного зюгановца», ныне члена фракции КПРФ в Государственной Думе, члена ЦК КПРФ Егора Лигачева. Приведу фрагмент публикации «Е.Лигачев: Это злой вымысел» в «Советской России» за 24 октября 1991 года под рубрикой «Вслед за сенсацией». Во врезке к интервью говорится, что на парламентских слушаниях в Большом зале Белого дома прозвучали обвинения в «причастности к августовскому путчу Егора Лигачева, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС. Об этом сообщил член комиссии Верховного Совета РСФСР по расследованию деятельности ГКЧП
Алексей Сурков «в ходе слушаний о роли организационных структур КПСС и РКП в государственном перевороте. Сурков отметил, что, как следует из материалов, имеющихся в распоряжении комиссии, Егор Лигачев в случае удачи путча на ближайшем Пленуме ЦК КПСС мог бы занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС».
«— Это злой вымысел, и я сожалею, что подобное прозвучало на столь авторитетном собрании, — категорически опроверг подозрения Егор Кузьмич. — Причем в течение многих месяцев у меня не было никаких контактов с теми людьми, которые вошли в состав ГКЧП, а с некоторыми из них я не встречался и не беседовал со времени XXVI11 съезда КПСС. И другое обстоятельство: в дни августовского путча, как и накануне, меня вообще в Москве не было — почти месяц я отдыхал в санатории, а перед этим почти месяц лежал в больнице.
Вместе с тем хочу вновь повторить то, о чем говорил в сентябре в газете «Гласность», затем на ЦТ, а недавно в газете «Правда»: таким антидемократическим путем, на который встали члены ГКЧП, я считаю, вывести страну из катастрофического состояния невозможно. Эту задачу можно решить исключительно только законным образом. Что же касается лиц, которые принимали участие в заговоре, то я не склонен обвинять их в измене Родине, ибо содержание этой статьи Уголовного кодекса и действия членов ГКЧП, простите, не соответствуют. Это люди, выдвинутые Горбачевым, занимавшие вслед за ним все места на государственной лестнице, — власти у них было предостаточно. Сугубо моя точка зрения такова: эти люди искали выход из создавшегося положения в нашей стране — положения тяжелого, кризисного, я бы сказал, архикритического. Но их методы абсолютно неприемлемы, ошибочны и авантюристичны. Вот в чем их беда и трагедия». («Советская Россия», 24 октября 1991 г.)