К 11 часам утра на Октябрьской площади - толпы восставшего народа. Вокруг памятника Ленина – оцепление солдат внутренних войск. За ними – ОМОН. Люди хотят пройти поближе к памятнику, но их не пускают. То тут, то там вспыхивает перебранка. И вдруг словно стон вырвался из сотен сердец: неожиданным ударом омоновской дубинки повержен на мостовую человек. И опять (наваждение какое-то!) удар принял на себя инвалид без ноги. Толпа расступилась вокруг лежащего без создания человека. «Убили! Убили!» - раздались гневные голоса. Машина «скорой помощи» была на месте первого кровопролития того дня уже через три минуты. Московские медики в те дни работали на пределе человеческих возможностей и делали все, чтобы спасти раненых восставшего народа.
Раненого инвалида увезли, а кольцо ОМОНа начинает сжимать народ на Октябрьской площади. Надо как –то раздробить силы противника. Передаю через своих записку Владимиру Гусеву: «Уезжаю на Площадь Ильича. Передай по цепочке нашим: будем строить баррикады у завода». Мой расчет был прост: завтра, 4 октября – понедельник, и если наша баррикада на Площади Ильича продержится до начала рабочего дня, то мы не только отвлечем ОМОН, но и расширим географию народного восстания до металлургического завода «Серп и Молот», где наверняка получим поддержку рабочих.
Примерно через час на Площади Ильича собралось около сотни сторонников «Трудовой России». В основном - пожилые женщины. Молодых было мало. Пока искали строительный материал для баррикады, подкатили около 20 автобусов с ОМОНом. На площадь высыпало не менее тысячи человек в полном боевом снаряжении. Такой махине не составило трудов щитами выдавить нас с площади на железнодорожную платформу «Серп и Молот».
На электричке едем в центр города. И когда возвращаемся на Октябрьскую площадь, узнаем, что отсюда к осажденному Дому Советов ужа ушла многотысячная колонна. В районе Крымского моста поток восставших попытались остановить оставшиеся без ОМОНа кордоны внутренних войск МВД России. Но эти, не выдержав и десятиминутной стычки с восставшими, бросились бежать. Водометы, которыми пытались остановить лавину людей на Смоленской площади, забросали булыжниками. Ничто не могло удержать людей, стремящихся снять ненавистную блокаду с осажденного Дома Советов...
Официально начало Всенародного Вече на Октябрьской площади было намечено на 17 часов, но из района блокадного Дома советов доносилась приглушенная стрельба, и люди требовали идти на помощь осажденным, не дожидаясь назначенного часа. Вторая колонна восставших (не менее 50 тысяч человек), скандируя «Конституция! Ельцина – на нары! Руцкой – президент! Советский Союз! Ленин! Родина! Социализм!», двинулась к Дому Советов. Шли скорым шагом. На верхней эстакаде транспортной развязки Садового кольца и Кутузовского проспекта увидели военные грузовики под Красными флагами. Еще не понимая, что произошло, колонна закричала «УРА!!!» Грузовики, автобусы под Андреевскими и Красными флагами ждали нас и под мостом на Садовом Кольце. «Блокада прорвана, - кричали нам с грузовиков.- Мэрия взята! Вперед, на Останкино!» Даже если бы я скончался в этот момент от радости, опьяненный радостью первой победы народ не заметил бы этого. Не спрашивая позволения, десятки дружеских рук подняли меня и я, песчинка народного восстания, полетел в кузов грузовика. Упал на колени Ильи Константинова. «Витя! – кричал Илья, пытаясь обнять меня в давке кузова переполненного людьми. - Мы им вмазали! Ты бы видел, как они бежали! Ельцину – конец! Едем брать Останкино. Колонну ведет Макашов!» По дороге в Останкино нас обгоняют другие грузовики и автобусы с защитниками Дома Советов: наш слишком перегружен. Даже сверху, на тенте сидят люди. Постовые ГАИ отдают нам честь и указывают жезлом в Останкино: «моя милиция меня бережет»! Полная эйфория... Только раз сердце наполнилось недобрым предчувствием. На проспекте Мира мы обогнали остановившуюся армейскую колонну бронетехники. Солдаты и офицеры доброжелательно приветствовали нас. Но почему генерал Макашов не приказал остановиться, чтобы присоединить колонну бронетехники к нам?! Да, внешне солдаты и офицеры были настроены к нам дружелюбно, но народное восстание после штурма и взятия мэрии переросло в вооруженное. 3 октября в Москве уже шли боевые действия. и в этих условиях оставлять у себя в тылу целую колонну бронетехники было непростительной беспечностью.