Во-первых, все осознавали, что Иран не будет спокойно сидеть под бомбами, а постарается ответить на них, причем не только симметричными мерами (ударами по американским базам в регионе, а также по союзникам Вашингтона – Саудовской Аравии, Катару, Израилю), но и асимметричными. Помимо активизации террористической деятельности «Хезболлы» речь могла идти о закрытии иранцами Ормузского пролива – водной артерии, через которую в тот момент шло 90 % всего нефтяного экспорта из стран Персидского залива, 20 % мировой торговли нефтью (16 миллионов баррелей) и 28 % СПГ [315]. Командующий ВМС Ирана контр-адмирал Хабиболла Сайяри говорил, что перекрыть пролив «будет легче, чем выпить стакан воды» [316]. По сути, для этого не нужны были даже корабли – достаточно было бы потопить пару идущих через пролив танкеров с помощью артиллерии, после чего пролив был бы закрыт для судоходства, а мировая экономика бы рухнула. Да, иранцы обещали устами тогдашнего вице-президента Резы Рахими, что «ни одна капля нефти не пройдет через Ормузский пролив, если Запад введет санкции на экспорт иранской нефти» [317], и слово свое не сдержали. Однако все понимали, что речь шла о соответствии игры свечам. Было очевидно, что перекрытие Ормузского пролива – акт войны, и одно дело – объявлять ее в случае введения эмбарго, а другое – после инициирования этой войны самими США.
Во-вторых, эксперты соглашались с тем, что Соединенным Штатам и Израилю не удалось бы разнести иранскую ядерную программу в ходе вооруженного блицкрига – часть объектов была тщательно укреплена, другая находилась под землей или в скальных породах. «Объекты нашей ядерной программы практически неуязвимы, – заявил в интервью иранским журналистам командующий подразделением КСИР по противодействию саботажу Голам Реза Джалали. – Если бы американцы и израильтяне могли их уничтожить, то давно бы уже это сделали». Уничтожить ее альтернативными ограниченными мерами – кибератаками (знаменитый червь Stuxnet, поразивший системы управления центрифугами), отстрелом иранских ученых или же диверсиями на ядерных объектах – тоже не удавалось. В лучшем случае эта тактика американцев и израильтян приводила к задержке ее развития. Для разрушения иранской ядерной программы необходимо было полномасштабное военное вторжение, к которому ни американцы, ни тем более израильтяне не были готовы. Ни в военном плане (если, конечно, речь не шла о превращении Ирана в ядерную пустыню), ни в политическом. Ведь даже если предположить, что американцам удалось бы победить Иран, ликвидация сильного шиитского государственного проекта позволила бы странам Залива доминировать на всем пространстве от Марокко до Афганистана.