Наконец, в-третьих, Хаменеи понял необходимость ребрендинга образа иранской власти. Он осознал, что образ, который создал Ахмадинежад, серьезно уступает тому, что был при его предшественнике Мохаммаде Хатами. При Ахмадинежаде 8 лет западная пресса писала о «плохом рахбаре» и «плохом президенте», а при Хатами были очень хороший, приличный, цивилизованный и пользующийся любовью народа президент и плохой рахбар, который всячески стремится президента подсидеть. И, как писали западные СМИ, не надо кошмарить правильного президента (введением санкций и тем более бомбардировками), усиливая в Иране позиции «плохих парней». Хаменеи хотел разыграть подобную схему вновь и тем самым осложнить американскую политику по давлению на Иран. «На страну, с президентом которой Обама говорит по телефону и министру иностранных дел которой улыбается Джон Керри, бомбы не бросают. А вот на страну, президент которой призывает уничтожить Израиль, бросать бомбы куда легче», – считает Севак Саруханян. Ну и, конечно, рахбар хотел усилить позицию Ирана на грядущих переговорах с Западом. Кандидатура Роухани как переговорщика была идеальной – он получал образование на Западе, полиглот (помимо фарси, он говорит на английском, немецком, французском, арабском и русском языках), «реформатор», да и вообще интеллигентный с виду человек. И когда такой президент публично протягивает Западу руку, от нее куда сложнее отмахнуться, чем от руки лидера, который оправдывает холокост и грозится всех уничтожить.
Планы рахбара начали реализовываться с первого же дня после выборов. Те же европейские эксперты и политики крайне оптимистично отнеслись к избранию «иранского реформатора» (по словам бывшего министра иностранных дел Великобритании Джека Стро, «победа Роухани, наверное, стала лучшей новостью за последние годы с точки зрения будущего региона» [332]) и призвали Обаму не повторять ошибок Джорджа Буша-младшего. Который, напомним, отмахнулся от предложенной ему в свое время руки Мохаммада Хатами и в итоге увидел перед носом ядерный кулак Махмуда Ахмадинежада.
Процесс согласования условий этого соглашения между новым президентом Роухани и Бараком Обамой шел очень долго и очень сложно. Дабы минимизировать риски срыва переговорного процесса, 24 ноября 2013 года стороны заключили промежуточное соглашение. Согласно ему на время переговоров Иран обязался прекратить обогащение урана выше 5 %. В ответ на заморозку обогащения и допуск инспекторов МАГАТЭ на ядерные объекты американцы разморозили часть иранских активов в зарубежных банках (около 4,2 миллиарда долларов).