. Так, одной из аффилированных с Корпусом структур является так называемый «Фонд обездоленных». Вопреки его названию, на сегодняшний день контролируемые Фондом компании производят в Иране 27 % текстиля, 22 % цемента, 45 % безалкогольных напитков, 28 % шин, 25 % сахара
[343]. Кроме того, значительная часть доходов Корпуса идет от внешней торговли – контролируя крупнейший иранский контейнерный порт Бендер-Абас, аэропорт Тегерана, другие транспортные объекты, он фактически имеет долю с большинства экспортно-импортных операций страны. Но основные доходы, безусловно, идут от серого экспорта нефти. «Ведь ни ОПЕК, ни Международное энергетическое агентство не знают, сколько нефти на самом деле экспортируется из Ирана. Известны только объемы, прописанные в официальных договорах с китайцами, индийцами и другими официальными покупателями, однако уже несколько лет в стране действует режим частного экспорта нефти. Любая компания может купить у государства определенный объем «черного золота» и своими силами дальше ее куда-то вывозить. В результате ходят слухи о том, что иранская нефть оказывается в Сингапуре, Южной Корее и ряде других стран». Выход Ирана из-под санкций лишит их не только сверхдоходов, но и возможностей контролировать иранский бизнес (видные представители которого, между прочим, находятся в команде Роухани).
Противники переговоров не упускали случая продемонстрировать Хасану Роухани свое влияние. Так, в сентябре 2013 года президент выступил на Генеральной Ассамблее ООН, после чего по дороге в нью-йоркский аэропорт состоялся первый за многие годы телефонный разговор между лидерами ИРИ и США. За это по прилете в Тегеран Роухани удостоился теплой встречи – его рейс встречало около сотни демонстрантов, которые с криками «смерть Америке» и «смерть Израилю» беспрепятственно забросали президента ботинками и яйцами. Охране пришлось укрыть Роухани зонтами и спешно вывозить его из аэропорта. Наиболее активные из метателей были, конечно, арестованы, однако ряд официальных лиц фактически поддержали их, отметив, что Роухани совершил ошибку. «Президент все это время придерживался твердой и определенной позиции, и, поскольку он отказывался встречаться с Обамой, ему следовало отказаться и от телефонного разговора с ним до тех пор, пока американское правительство не сделает конкретных шагов», – заявил командующий КСИР Мохаммад Али Джафари [344].
Однако президенту удалось нивелировать эту оппозицию. Отчасти благодаря крайне взвешенному поведению (боясь прослыть революционером, он сам молчал и запрещал своим сторонникам отвечать радикализмом на радикализм), а отчасти благодаря прямой поддержке рахбара, заинтересованного в ядерной сделке. И в итоге в июле 2015 года, аккурат после окончания срока, отведенного на переговорный процесс, Иран и США поставили свои подписи под в буквальном смысле исторической ядерной сделкой.