У иранского руководства свое видение последствий сделки. И оно далеко не во всех пунктах совпадает со взглядом американского лидера.
На первый взгляд казалось, что иранцам нужно дальнейшее углубление отношений с Вашингтоном. Иран не скрывает, что претендует на новый статус в регионе. Его достаточно четко очертил в своем выступлении на Валдайском форуме в Сочи спикер иранского парламента Али Лариджани. Он заявил о том, что все проблемы Ближнего Востока исходят от беспорядка в регионе. «С окончанием периода поляризации мира существовавшая в прошлом дисциплина в вопросах безопасности (хотя она и была ошибочной) была разрушена без какой-либо альтернативы», – пояснил иранский политик. Формировать новый порядок должны именно региональные страны, а не внешние акторы. «Разумеется, крупные державы могут оказать помощь в этом деле. Однако в нынешних условиях, с учетом ситуации в странах, их внутреннего положения и ничем не обоснованных представлений, которые поселились в некоторых головах, возможность создания интеграции, имеющей своей целью достижение прочной безопасности, представляется маловероятной», – говорит Лариджани. Однако проблема в том, что легитимация этого статуса без внешних «крупных держав» невозможна.
Иранцы это понимали, и Хасан Роухани дал понять, что после заключения ядерной сделки Тегеран готов к переговорам об условиях легитимации собственного лидерства. «Разрешение этого никому не нужного кризиса открывает перспективы, позволяет сфокусироваться на общих для всех вызовах», – заявил президент. Однако его очень быстро осадил настоящий лидер Ирана, заявивший, что в Тегеране есть «наивные люди», которые «не понимают, что переговоры нужны американцам для влияния на Иран» [352]. Тонкий намек президенту на то, чтобы он держал себя в руках и не отклонялся от линии партии. Более того, под раздачу попали и другие герои ядерных переговоров, посмевшие продемонстрировать дружелюбие американцам. В частности, жать руку Обаме на полях Генеральной Ассамблеи, чем отметился Мохаммад Джавад Зариф. «Это была чистой воды случайность, – пояснял глава иранского МИД. – Она уже создала мне серьезные проблемы дома. Собственно, все, что я делаю, создает мне проблемы дома, так что ничего нового тут нет» [353].
Речь, конечно, не идет о решении рахбара отменить сделку – речь о том, что после ее заключения Хаменеи не намерен далее углублять и нормализовывать американо-иранские отношения. Как минимум потому, что стратегическое сотрудничество с Вашингтоном повлечет за собой нормализацию американо-иранских отношений и большую открытость республики западным веяниям. «Хаменеи боится, что интеграция в мировую экономику сделает Исламскую Республику уязвимой и в конечном плане приведет к ее коллапсу», – пояснял бывший советник британского МИД по Ирану Хоссейн Рассам