. Так, на подконтрольных территориях ИГИЛ не только открывало школы и занималось подвозом и распределением продуктов питания, но и организовывало соревнования по перетягиванию каната и поеданию мороженого. Значительная часть пропаганды ИГИЛ была посвящена именно социально-экономическим вопросам.
Однако, в отличие от сирийского населения, у Запада к усилению исламистов было совершенно четкое, негативное отношение. Это были не его клиенты, и, соответственно, в случае победы они продвигали бы не американские и европейские, а катарские и саудовские интересы. Поэтому Вашингтон был готов на конструктивные переговоры между Асадом и оппозицией. «Сирия взорвется раньше, чем одна из сторон сможет провозгласить военную победу», – говорит госсекретарь США Джон Керри [402]. Был запущен так называемый Женевский процесс. «Наша цель состоит в том, чтобы как можно скорее достичь некоего политического согласия между правительством и вменяемой, светской, патриотической оппозицией и параллельно с политическим урегулированием помочь им объединиться для борьбы с этими террористами», – пояснил цель процесса российский министр иностранных дел Сергей Лавров [403]. Однако переговоры на первом своем этапе ни к чему не привели – ни к переходному правительству, ни даже к соглашению о совместной борьбе против «Ан-Нусры» и ИГИЛ.
Во-первых, из-за разного понимания понятия «террористы». «Режим предложил одностороннее коммюнике по борьбе с терроризмом, в котором оказались смешанными террористические группы с обычными сирийскими гражданами, которые борются за правду и мир в Сирии, – поясняет причины отказа официальный представитель оппозиции Луай Сафи. – Они предложили одностороннее коммюнике, проигнорировав в нем «Хезболлу» и другие террористические организации, которые связаны с действующим режимом» [404].
Во-вторых, из-за неадекватных требований оппозиции и ее спонсоров – в частности, о немедленном и безусловном уходе Асада. «Никто на свете, никто, господин Керри, не имеет права давать или отнимать легитимность у конституции, президента или закона Сирии, – заявил Валид Муаллем. – Это – право сирийского народа. Это – тема всеобщего референдума. Сирийский народ сам должен определять свою судьбу и решать, кто будет им управлять» [405].
Ну и, наконец, в-третьих, из-за элементарной неготовности оппозиции к переговорному процессу. «Мы не сядем за стол переговоров с теми, у кого на руках кровь. Мы рассматриваем Россию, Китай, Иран и группировку «Хезболла» как партнеров режима (Башара Асада)», – цитируют мировые СМИ заявление Высшего совета Сирийской свободной армии