. И тогда о готовности подменить США на посту основного борца с терроризмом заявило государство, искренне заинтересованное в этой борьбе, – Россия. О намерении вступить в войну и возглавить ее Владимир Путин заявил на заседании Генассамблеи ООН в конце сентября 2015 года.
У Москвы были как минимум три важные причины для взваливания на себя такой ноши. Прежде всего, нужно было спасать Башара Асада. Ни для кого не секрет, что на протяжении всего конфликта Кремль поддерживал своего союзника не только в стенах Совбеза ООН. «Между Сирией и Россией осуществляется сотрудничество в военной, экономической, политической, дипломатической сферах и в вопросах безопасности, включая взаимодействие с руководством страны по вопросу тех выходцев из России, которые воюют в Сирии. Россия предоставляет всю техническую и военную помощь и соблюдает все военные договоры, заключенные между нашими странами. В военную помощь России, в частности, входит подготовка специалистов и другие аспекты, – заявил посол Сирии в России Риад Хаддад. – Я не буду говорить, какие виды вооружений поставляет Россия, но подчеркну, что она предоставляет Сирии все необходимое» [414]. Однако этой помощи было недостаточно. Усиление исламистов привело к тому, что летом 2015 года ситуация для Асада усложнилась. На севере силы сирийской оппозиции захватили ряд территорий в провинциях Идлиб и Алеппо, на востоке «Исламское государство» взяло под контроль Пальмиру, а на юге противники президента контролировали. Противостоять им армия не могла – за несколько лет гражданской войны значительная часть техники и личного состава были выбиты. В целом вооруженные силы состояли из 100–120 тысяч человек, половина из которых находилась на линии фронта, а половина охраняла тыловые коммуникации. В качестве усиления были несколько тысяч бойцов «Хезболлы» и шиитских ополчений Ирака. Против Асада же воевало около 90 тысяч боевиков ИГ (с количеством бронетехники, в разы уступающим асадовской), 30 тысяч боевиков условной светской оппозиции и до 10 тысяч бойцов «Ан-Нусры» [415]. При этом его противники пользовались растянутыми коммуникациями правительственной армии и могли концентрировать войска на определенных направлениях, пока сирийские солдаты обороняли другой участок фронта.
Неудивительно, что в таких условиях намеки на то, что Асад скоро сбежит «к другу в Ростов», начали все чаще появляться в заголовках СМИ. Для Москвы такой сценарий был неприемлем, поскольку за сирийским президентом в Ростов потянулись бы и незваные гости – после того, как сгорит хата Асада, пожар исламского радикализма накрыл бы и российскую. Либо сразу, либо, что более вероятно, через шаг.