. Более того, по его словам, партия не намерена указывать это и самим жителям Египта. «Мы не будем заставлять мусульманок и всех остальных женщин носить хиджабы, – заявил Саад аль-Кататни. – Мы имеем право пропагандировать, но вводить это законодательно считаем неприемлемым и немыслимым шагом… Употребление алкоголя дома, а также в отелях рассматривается нами как личная свобода граждан, и, следовательно, не может быть запрещено»
[97].
Аналогичным образом самоорганизовалась и другая исламистская сила Египта – радикалы-салафиты, Они назвали свою партию просто «Аль-Нур» («Свет») и также внушали избирателям мысль о том, что в случае прихода к власти займутся прежде всего не принятием различного вида антисекулярных проектов, а решением социально-экономических проблем страны. «Из 80 миллионов египтян алкоголь употребляют примерно 20 тысяч человек. А доступа к чистой воде нет у 40 миллионов. Как вы думаете, какой из этих двух проблем я буду занят в парламенте?» – задавал риторический вопрос представитель салафитов Мухаммад Нур [98].
Теоретически, конечно, у светских либеральных сил был шанс дать бой исламистам. За либералами стоял Запад. Годами США и ЕС тратили миллионы долларов на программы по демократизации Египта и обучение египетской молодежи в надежде на создание в этой стране прозападного либерального среднего класса, который должен будет перехватить выпавшую из рук диктаторов власть. Вложились они и в информационное обеспечение Тахрира. По некоторым данным, во время революции «египетских» твитов было лишь 30 %, все остальное писалось из-за границы [99]. После свержения Мубарака Запад резко усилил финансирование египетских НПО: с февраля по ноябрь 2011 года США перечислили этим организациям 105 миллионов долларов, тогда как за весь период с 2005 по 2010 год было выделено лишь 70 миллионов долларов [100]. Кроме того, этот средний класс и его политических представителей активно раскручивали мировые СМИ (бывший глава МАГАТЭ Мохаммед эль-Барадеи вообще позиционировался как символ и лидер революции, хотя никакого участия в ней не принимал). Кроме того, светские либералы могли надеяться на как минимум понимание управлявшей хунты – генералы прекрасно понимали, чем им грозит приход к власти исламистов, которых они в свое время ловили и отстреливали.
Но свои шансы светские силы не использовали. Слишком рано произошла революция, в результате чего им хватило гнева для того, чтобы свергнуть Мубарака, но при этом не хватило организации для того, чтобы отбить лежащую власть у конкурентов, к борьбе за нее они не были готовы.