. «Мы сделаем все возможное, чтобы весь мир признал геноцид, совершенный Францией в Африке», – резюмировал глава турецкого кабмина
[180]. Конфликт удалось притушить только после того, как французский Конституционный суд отменил этот закон.
Успехи Турции вызывали серьезное опасение как в Европе, так и в ряде арабских государств, считавших себя лидерами Ближнего Востока (Египте, Саудовской Аравии). Перед некоторыми даже маячил призрак новой Османской империи. Однако свою поступь к трону оборвала сама Турция – просто потому, что неправильно повела себя в ходе «Арабской весны», поддержав антиправительственные силы в арабских странах, и прежде всего тамошних исламистов.
Турецкие политологи уверяют, что у Анкары, по сути, не было особого выбора. «Весна» поставила Турцию перед выбором: поддержать текущие режимы типа Хосни Мубарака или же остаться на стороне Запада, который принял окончательное решение сменить эти режимы. И Турция выбрала второе, поддержав одновременно с этим демократию на Ближнем Востоке», – говорил Синан Оган. По мнению политолога, Турция оказалась в этом вопросе на правильной стороне истории. «Арабская весна» стала своего рода абортом, сделанным Западом Ближнему Востоку. Если бы аборта не было, то лет через пять во многих странах региона к власти бы пришли радикальные исламистские силы. И тогда бы у умеренных исламистов не было бы шансов предложить странам иной путь развития, – говорил он в самом начале «Весны». – Арабские исламисты будут создавать коалиции с местными светскими партиями, идти на компромисс с Западом. И через несколько лет у них все получится».
Задача была невыполнимой с самого начала. Турецкая модель политического ислама опирается на мощный средний класс, а турецкие исламисты – это прежде всего выросшие в исламской среде бизнесмены. Поэтому в Турции политический ислам воплощал их интересы, связанные с прогрессом, экономической и политической либерализацией. В свою очередь, арабские исламисты – это в первую очередь малообразованные подпольщики и повстанцы с соответствующими установками и идеологией. Они опираются не на конструктивный средний класс, для которого ислам – это прогресс, а на деструктивную бедноту, которая хотела от политического ислама прежде всего справедливости. И которая, устав от коррумпированных властей, готова полностью заменить дискредитировавший себя закон на обладающие в ее глазах абсолютной легитимностью нормы шариата. Для того чтобы арабские страны могли принять турецкую модель развития, в каждой из них сначала должен проявиться свой Ататюрк, зачистить радикальные исламские настроения, обеспечить экономический прогресс и условия для роста среднего класса. А «Весна» могла привести к власти в лучшем случае аналоги Рухоллы Хомейни.