Однако проблема для Турции была не в том, что прогнозы об «умеренной исламизации» Ближнего Востока не оправдались, а в том, что Анкара решила воспользоваться «Весной» для того, чтобы банально срезать путь к лидерству, и резко радикализировала свою стратегию. Ведь смыслом «нуля проблем с соседями» была не сама по себе нормализация отношений с режимами, а способ достижения лидерства. Изначальным инструментом ее воплощения был захват экономики арабских стран и умов их жителей. Такой подход гарантировал успех, но его нужно было ждать достаточно долго. Слишком долго для молодых и амбициозных руководителей страны. И когда весь Ближний Восток погрузился в пучину «Арабской весны», турецкие власти решили действовать более агрессивно, использовать процесс трансформации арабских режимов для того, чтобы ускорить процесс достижения лидерства. И «ноль проблем с соседями» нужно было переименовывать в «ноль проблем с вассалами».
Для этого, по мнению Анкары, нужно было решить ряд задач. Прежде всего, выбить из игры ряд основных конкурентов в битве за статус ближневосточного «царя горы». Речь прежде всего шла о Египте, Ливии, а также чересчур усилившихся партнерах из Исламской Республики.
Египетские власти еще со времен Насера считали себя признанными лидерами арабского мира, поэтому крайне негативно отнеслись к появлению турецкого конкурента. Особенное их недовольство вызывало стремление Анкары оспорить у Египта роль основного посредника в деле разрешения палестино-израильского конфликта (в частности, попытки турок стать посредниками в переговорном процессе). Поэтому Хосни Мубарак делал все возможное для ограничения турецкого влияния в Палестине, а также на Синае. Египетские СМИ были настроены антитурецки и передавали эти настроения населению. Так, исследование, проведенное летом 2009 года «Палестинским центром по вопросам политики и опроса», показало, что если среди палестинцев Турцию в качестве наиболее важного внешнеполитического партнера видели 43 %, то среди египтян – лишь 13 % [181]. Естественно, в такой ситуации ни о каких нормальных отношениях между странами не могло идти и речи, и в Анкаре посчитали, что режим Мубарака проще убрать, чем убедить его согласиться с турецкими амбициями.
С главой Ливии Муаммаром Каддафи открытых конфликтов у турок не было – скорее наоборот, турецкий бизнес активно работал в Джамахирии. Однако в Анкаре все равно рассматривали яркого и харизматичного ливийского лидера как одного из основных конкурентов Эрдогана в борьбе за любовь арабской улицы. В конце концов, Эрдоган никогда бы не смог так унижать европейских политиков, как это делал Каддафи, прикрываясь своими нефтегазовыми месторождениями.