Этот позорный для США эпизод в очередной раз продемонстрировал пренебрежение американцев в отношении любых международных законов и правил ради достижения собственных целей. Одновременно он показал Сноудену, что путь на авиалайнере из Москвы в Южную Америку для него был закрыт. Конечно, оставалась еще возможность попасть туда на борту русской атомной субмарины, но это было уже из области фантастики.
Примерно через три недели после прилета Сноудена в Москву из Гонконга руководительница московского филиала «Хьюман райтс вотч»[21] Татьяна Локшина получила электронное письмо. Оно было написано от лица Сноудена и содержало приглашение приехать в аэропорт Шереметьево, где ее встретит кто-то из обслуживающего персонала с плакатом, на котором будет написано «G9». После этого ей позвонили из Шереметьево и попросили продиктовать паспортные данные.
По дороге в Шереметьево с Локшиной связались из посольства США в Москве. Американский дипломат хотел, чтобы Локшина сказала Сноудену, что, по мнению правительства США, никакой он не правозащитник, а банальный правонарушитель, и что его ждало наказание за совершенное преступление.
В здании аэропорта Локшина быстро отыскала человека, державшего в руках плакат с надписью «G9». Через некоторое время он громко сказал, чтобы все приглашенные следовали за ним. Таковых набралось 9 человек. В их числе, помимо Локшиной, были уполномоченный по правам человека в России, члены правозащитных организаций и адвокаты. Всех их посадили в автобус и отвезли к другому терминалу, в котором они встретились со Сноуденом. Он был в хорошем расположении духа, и, стоя за письменным столом, взволнованным голосом зачитал заявление. Сноуден выглядел застенчивым, это была его первая пресс-конференция. Начал он так:
«Здравствуйте, меня зовут Эдвард Сноуден. Немногим меньше месяца тому назад у меня была семья, домик в райском уголке, и я жил в очень комфортных условиях. У меня также была возможность, не имея на то никакого ордера, отыскивать ваши сообщения, завладевать ими и читать. Любые сообщения в любое время. Таким образом, у меня была возможность вмешиваться людские судьбы. Эта также являлось серьезным нарушением законодательства. Четвертая и пятая поправки к конституции моей страны, двенадцатая статья «Всеобщей декларации прав человека», всевозможные конвенции и договоры запрещают заниматься такой массовой, всепроникающей слежкой».
Далее Сноуден сказал, что решения секретной судебной комиссии по надзору за внешней разведкой «каким-то образом узаконили эту нелегальную слежку» в США и «попросту исказили основополагающий принцип правосудия, состоящий в том, что оно должно вершиться зримо». Он также соотнес свои действия с Нюрнбергским процессом над немецкими военными преступниками, проходившим с 1945 по 1946 год. Сноуден сослался на один из принципов, провозглашенных на этом процессе: «То обстоятельство, что по внутреннему праву не установлено наказания за какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, не освобождает лицо, совершившее это действие, от ответственности по международному праву».