— Пап, мама права — говорю, глядя в полные благодарности глаза матери — Мы с Катей уедем завтра. У меня полно работы дома, да и ей нужно навестить мать. Ведь так, дорогая? — спрашиваю, у мнущейся на пороги девушки. Она лишь, молча кивает головой.
— Опять я тварь, а ты чистенький? — лицо Давида пересекает кривая усмешка — Нет, дорогой братец. Мне подачки не нужны. Я желаю только одного, что бы ты сдох, вместе с блядью, которую приволок в наш дом. Что смотрите? Не знали, что ваш ненаглядный Дэни, приволок в дом шлюху, которую он купил у сутенера? Даже здесь, он вас обманул. А я, всю жизнь на вторых ролях. Вы тоже мне не нужны — выплевывает
Давид, и уходит, громко хлопнув дверью.
— Катя, останьтесь — тоном, не терпящим ослушания, приказывает отец. Остальные свободны.
— Но, Коля — мать пытается перечить, но увидев ледяной взгляд своего мужа, нехотя исчезает. Я понимаю, что бессмысленно, что то говорить, ухожу следом за ней.
— Мама, прости — говорю, упав на колени, перед плачущей женщиной, воспитавшей меня.
— Ты ни в чем не виноват, родной — теплые руки теребят мои волосы, как когда — то в детстве — ты ни в чем не виноват. А Катя, правда проститутка? — встрепенувшись, выныривает она из странного забытья.
— Да, я купил ее — честно отвечаю я, на ее вопрос. — Купил, и никому больше не отдам.
Мы так и сидим, молча, умирая от безвестности. Я не видел Катю уже полтора часа. Интересно, о чем она разговаривает с моим отцом, так долго Телефонный звонок разрывает тишину, установившуюся между нами. Высвободив свою руку из материной ладони, я снимаю трубку, видя на дисплее имя Давид. Интересно, что понадобилось от меня любимому братцу.
- Два — говорит телефон чужим, знакомым голосом. Ледяная волна ужаса, захлестывает меня в свои жуткие объятия. Я вспомнил его. Я знаю, кто мне звонит. Но ведь этого, просто не может быть. Давно похороненное прошлое, оживает, разбивая в прах мой мир. — Угадай, кто следующий.
— Я найду тебя — хриплю в трубку, чувствуя, уходящую из под ног землю.
— Ну, что ж. поиграем, мой малыш — хрипло смеется мой мучитель.
Кэт
— Садитесь, Катя — приказывает Николай Георгиевич, показывая глазами на стул. Я подчиняюсь, удивляясь, как сразу, одномоментно, осунулся и постарел этот сильный, волевой человек. — Простите, что вам пришлось пережить такое. Я представить не мог, что мой сын такое чудовище.
— Все хорошо — говорю я спокойно, но внутри все дрожит. Я только сейчас начинаю осознавать, что Давид мог сделать со мной, и от этого чувствую запоздалую, ледяную панику. Отец Дэна подает мне стакан, в котором плещется янтарная жидкость. Делаю глоток, и начинаю задыхаться. Коньяк.