— Если у тебя нет счастья, почему оно не может перепасть другому? Главное, найти красивого мужчину, — разглагольствовала Содгэрэл.
— У Жаргала характер хороший. Многих людей успел повидать, общительным стал.
— Так и должно быть. Смотреть на него приятно. Сразу видно, хваткий, культурный парень. Я его с мужем познакомлю. Пусть Нацаг у него чему–нибудь научится.
Не понимала я Содгэрэл. Стрекочет о Жаргале, как будто уже влюбилась, а сама собирается мужа с ним знакомить. Мужчины смогут и без нее познакомиться.
— А сколько ему лет?
— Кажется, двадцать.
Умолкнув, Содгэрэл походила по комнате, а потом села и облокотилась на стол.
— Двадцать лет! Пройдут, как все проходит, — грустно вздохнула она.
Мысленно я с ней согласилась. Пройдут и не вернутся, конечно.
— В двадцать лет я вышла за Нацага. Потом быстренько родила и превратилась в домохозяйку. Слишком все рано получилось, — сказала Содгэрэл.
Я с удивлением посмотрела на нее. Как же можно не ценить своего счастья? Содгэрэл уже принарядилась: на руку надела маленькие золотые часики, веки подсинила и щеки подрумянила. Чтобы видно было бывшую горожанку! Вообще говоря, неплохо уметь привести себя в порядок, где бы ты ни была.
— Что за удивительный день сегодня. В душе какое–то волнение. Честно говоря, мне здесь скучно. Встречаться почти не с кем, новостей никаких. День и ночь тайга шумит да река. Алимаа, ты–то хоть радуешься? Ведь это ваш друг приехал, — негромко, словно что–то выпытывая, говорила Содгэрэл.
— Конечно, радуюсь. Видишь, бузы для гостя делаю? Жаргал нам как брат родной. Когда он приезжает, все рады.
— Да разве задержится здесь этот студент?
— Конечно, не сегодня–завтра уедет.
— Завтра? Тогда его надо непременно сегодня к нам пригласить. Хоть новости городские узнать. Мужа–простака с культурным человеком познакомить. Побегу домой, а то он у меня лапшу с мясом готовит, а разве можно этим такого гостя принимать?
Тут появились Жаргал и Цэнгэл. Они толкались в дверях, как дети. Перешагнув через порог, Цэнгэл весело крикнул:
— Жена! Он теперь чемпион по кулачной драке. Руки что железяки. Даже не гнутся.
Жаргал хлопнул друга по плечу.
— От безделья пузо растет. Сам ты тоже ничего орешек. Наверно, не от болтовни.
Тут он заметил Содгэрэл и сдержанно ей поклонился. Потом повернулся ко мне.
— Отчет будете держать, тетушка Алимаа?
— Старик мой уже, наверно, отчитался?
— Старик стариком, а старуха старухой.
— Ну тогда вот весь мой отчет: изменений никаких, живем по–прежнему, по–темному, — почему–то тихо и с грустью проговорила я.
Жаргал смотрел на меня, пытаясь понять, в чем дело. Потом в глазах его мелькнул озорной огонек.