– Родители улетели в Грецию, – промямлил Сергей.
– Я рада за них. А ты где пропадал две недели?
– В больнице лежал.
– Что, серьезно? – в трубке неприятно засмеялись. – Я уж думала, тебя арестовали за убийство шофера Гоши. Как же ты попал в больницу?
– Очень просто. На «скорой» привезли. Один кретин долбанул меня сзади, я въехал в машину, которая была спереди, очнулся в реанимации.
– О Господи, Стасик, что же ты не позвонил? Ужас какой! Ты цел? Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас почти нормально. Отделался сотрясением мозга, ну и лицо порезало осколками ветрового стекла. А так все ничего. Вот, только сегодня выписали.
– Все, я к тебе еду прямо сейчас.
Возразить Сергей не успел, поскольку она тут же бросила трубку.
* * *
Наталья Марковна вошла в комнату, и, взглянув на нее, генерал понял, что грек первую его просьбу не выполнил.
– Я заказала на завтра билеты в Москву, – сказала она, присев на край кровати, – Стас останется здесь. Николай будет постоянно с ним рядом.
– Да, Наташа, – равнодушно кивнул генерал.
– Где тебя обследовали, Володя?
– В частной клинике. Как называется, не помню. Где-то на Соколе, неподалеку от метро.
– Но ты не пролежал там и суток, разве можно так быстро определить диагноз?
– Можно.
– Что они тебе предлагали?
– Ну что они могут предложить? Обычное меню. Операция. Резекция желудка и части кишечника. Трубка из живота. К трубке привязывают специальный мешочек. Потом химия, гормоны, лучевая терапия.
– Они могли ошибиться, – Наталья Марковна осторожно провела ладонью по его щеке, – такой диагноз не ставится за один день, человека кладут на обследование, собирается консилиум.
– Не надо, Наташенька. Я и без их аппаратуры все знаю.
– Давно?
– Ну как тебе сказать? Я почувствовал неладное в тот день, когда к машине Стаса прицепили взрывчатку. Первая настоящая боль пришла в тот вечер, когда позвонила Эвелина и я собирался поехать к ней вместе со Стасом. На следующий день я нашел в справочнике телефоны нескольких частных клиник экспресс-диагностики. Выбрал одну наугад, приехал, провел там около четырех часов, договорился, что мне скажут правду, какой бы она ни была. Через пару дней они позвонили, попросили приехать и сообщили мне результаты обследования. Честно говоря, я им не поверил.
– И правильно. Надо было все сделать по-человечески. Почему ты не лег на серьезное обследование?
– Ты не поняла, Наташа, – улыбнулся генерал, взял ее руку и поцеловал ладонь, – диагноз поставлен точный. Я не поверил, что они могут помочь. Не только эти врачи в этой клинике, но вообще никакие врачи. Они не умеют лечить рак. Ты помнишь, как умирала Мария Петровна? Мы с тобой навещали ее в онкоцентре на Каширке. Я так не хочу.