— Нас тут почти сотня — сказал он — когда те станут к нам борт о борт, мы пойдем на абордаж, как подобает воинам Аллаха!
— Они не станут к нашему борту — ответил англичанин — сначала пошлют катер с досмотровой партией. А при попытке сопротивления, сметут все с нашей палубы пулеметами и эрликонами, заставив выживших укрыться внизу. Тогда они высадятся и забросают отсеки гранатами. Это если будут обычные матросы — но у корабля в одиночном плавании на борту может оказаться и морская пехота. А против даже взвода русской морской пехоты, у всего вашего воинства шансов нет. Есть сведения, что их специально обучают, в числе прочего, еще и абордажному бою.
— Вы же рассказывали, что они плохие солдаты! — выкрикнул Хассан — что они совсем не умеют воевать!
Англичанин помолчал, и произнес:
— Ну, я бы никогда это не сказал, когда русские рядом.
И оглянулся на силуэт эсминца за кормой.
"Лючия" уходила курсом на юго-восток. Машина работала на предельных оборотах — но не с эсминцем же состязаться в скорости старому пароходу? По правому борту виднелся берег — Тобрук оставался к западу, Бардию уже прошли, значит скоро уже английские воды? Но больше ста миль до Мерса-Марух, где их, по словам британца, ждут! Успеем выброситься на берег, в надежде, что это уже Египет — до того, как нас настигнут?
И тут с востока показались еще корабли — не один, много! Хассан едва не взвыл. Сейчас нас остановят и будут вешать на реях! Аллах, сделай хоть что-нибудь!
— Кажется, мы будем жить — сказал англичанин — Королевский флот идет на помощь. И успеет прикрыть нас от этого русского.
И добавил весело:
— Все будет хорошо, мой друг. Мили через три, стопорим машину и становимся на якорь. Мы ведь не какие-то пираты, не подчиняющиеся британским законам?
Юрий Смоленцев.
На отдых ехали — на войну попали.
В ночь на 24 июня в Севастополь пришли, пойманных пиндосов и бандерозверьков куда надо сдали, прочих же пассажиров в гостиницу (а по факту, на "фильтр", надо же разобраться, кто еще соучастником был). Наших это, понятно, не касалось — Адмирал вопрос поднял, раз уж круиз не удался, на крымский санаторий заменить, люди же заслужили! На экскурсию съездить успели, осмотрев панораму Рубо, и даже времени хватило, погулять с семьей по Приморскому бульвару — эх, севастопольский вальс, золотые деньки! Лючия смотрела восторженно, не отпуская моей руки. А я думал, на Северную сторону съездить — там в Бартеневке тетя Люда жила, золотой человек, родня моего друга в жизни иной, в доме у которой я комнату снимал, когда меня в двухтысячные судьба сюда в отпуск занесла; в гору подняться, по улице крутой, шоссе пересечь, за ним поле с виноградниками, и уже Учкуевка, пляж. Понятно, что время иное — но хоть на дом посмотреть, вспомнить, глянуть, кто там живет и на пляже искупаться, и поваляться на песке. Но не вышло.