Салтычиха вдруг привскочила на санях.
– Кто тут?.. – гаркнула она своим властным голосом, повернув высоко поднятое лицо в ту сторону, в которую шарахнулся Сидорка.
Остановившись в нескольких шагах, испуганный, почти обезумевший, Сидорка молчал, бессознательно кутаясь все более и более в свой тулуп.
– Отвечай!.. А не то… – как-то глухо и как-то особенно мрачно прозвучал голос Салтычихи в морозном воздухе.
Сидорка молчал, ежился, хотел подать голос, но язык у него совсем отнялся. Что-то тяжелое подступало к его груди, а голова горела и кружилась до того, что он еле держался на ногах…
– А, подосланный… от Тютчева!.. – зашипела уже Салтычиха, продолжая стоять в санях. – Так вот же тебе, дворовый пес… вот!.. прими-ка от меня ему ответ, твоему барину!..
Шипучий, резкий звук пистолетного выстрела коротко пронесся в воздухе, сперва щелкнув и сверкнув несколькими искорками.
Сидорка повалился на снег и тихо застонал, а потом что-то забормотал.
Салтычиха прислушалась.
– Голос как бы Сидоркин… зачем он тут?..
Она хотела было встать полюбопытствовать, но в это время с горы послышались шаги бегущих людей и крики:
– Держи!.. Лови!.. Эвона, побегли!.. Поджигатели!.. грабители!.. караул!..
Впереди бежали Аким и Анфим. Сзади Кирилл с Кузьмой, дворовые Панютиной, с топорами в руках. Кричали двое последних.
– Сплоховали, черти! – проворчала Салтычиха, а потом вдруг крикнула: – Садись!… скорее!..
Оба, Аким и Анфим, с маху попали в сани. Аким, видимо раненный куда-то, машинально схватил вожжи и круто повернул лошадь. Та порывисто взяла с места.
Кирилл и Кузьма остановились. Их поразило и то, что откуда-то появились сани с бабой, и то, что лежит на снегу какой-то человек. Они даже перестали кричать и переглянулись между собой, недоумевая и пугаясь.
– Убит кто-то… аль что… – сомнительно проговорил Кирилл, косясь на лежащего без движения Сидорку.
– И то… кажись, и кровь вон… вишь… – подтвердил Кузьма и тоже покосился на Сидорку.
– А ведь энти-то, грабители-то, ау! – догадался Кирилл и почесался.
– Ау, брат! – согласился с ним и Кузьма и тоже почесался.
Оба замолчали.
А беглецов между тем и след простыл.