— Вы правы, вы правы, Франсуаза. Сядьте, пожалуйста, я сумею овладеть собой. Все та же вышивка.
Он поднял один край шелковистого свертка. Де Ментенон села снова на место, предварительно бросив быстрый проницательный взгляд на своего собеседника, и, взяв другой конец вышивки, принялась за работу.
— Да, ваше величество. Это сцена из охоты в ваших лесах Фонтенебло. Вот олень, за которым гонятся собаки, и нарядная кавалькада кавалеров и дам. Вы выезжали сегодня, ваше величество?
— Нет. Отчего у вас такое ледяное сердце, Франсуаза?
— Я желала бы, чтобы оно было таким, ваше величество. Может быть, вы были на соколиной охоте?
— Нет. Наверное, любовь мужчины никогда не коснулась этого сердца. А между тем вы были замужем.
— Скорее сиделкой, но не женой, ваше величество. Посмотрите, что за дама в парке? Наверное, м-ль! Я не знала о ее Возвращении из Шуази.
Но король не хотел переменить темы разговора.
— Так вы не любили этого Скаррона? — продолжал он. — Я слышал, что он был стар и хромал, как некоторые из его стихов.
— Не отзывайтесь так о нем, ваше величество. Я была благодарна этому человеку; уважала его и была ему предана.
— Но не любили?
— К чему ваши попытки проникнуть в тайны женского сердца?
— Вы не любили его, Франсуаза?
— Во всяком случае, по отношению к нему я честно исполняла свой долг.
— Так это сердце монахини еще не тронуто любовью?
— Не спрашивайте меня, ваше величество.
— Оно никогда…
— Пощадите меня, ваше величество, молю вас!
— Но я должен знать, так как от вашего ответа зависит мой душевный покой.
— Ваши слова огорчают меня до глубины души.
— Неужели, Франсуаза, вы не чувствуете в вашем сердце слабого отблеска любви, горящей в моем?
Монарх встал и с мольбой протянул руки к своей собеседнице. Та отступила на несколько шагов и склонила голову.
— Будьте уверены только в том, ваше величество, — произнесла она, — что люби я вас, как никогда еще ни одна женщина не любила мужчину, то и тогда я скорее бы бросилась из этого окна вниз на мраморную террасу, чем намекнула бы вам о том хотя бы единым словом или жестом.
— Но почему, Франсуаза?!
— Потому, ваше величество, что моя высочайшая цель земной жизни заключается в том, так, по крайней мере, мне кажется, что я призвана обратить ваш дух к более возвышенным делам, и никто так хорошо не знает величия и благородства вашей души, как я.
— Разве моя любовь так низка?
— Вы растеряли слишком много времени и мыслей на любовь к женщинам. А теперь, государь, годы проходят и близится день, когда даже вам придется дать отчет в своих поступках и в сокровеннейших мыслях. Я хочу, чтобы вы употребили остаток жизни на устроение церкви, показали благородный пример вашим подданным и исправили зло, причиненное, может быть, в прошлом.