— Я к вам с миром, мужики, чего в бутылку лезете, — примиряюще произнес Стас. — Вот, на помин принес.
Он хотел вынуть из пакета бутылку, но парень его остановил:
— Забирай свое пойло и проваливай, пока цел! — В руках его появилась дубина.
— Эй, полегче! — отступив на шаг, произнес Крячко. — Так гостей не встречают.
— Остыньте, мужики, — вступил в разговор старик. — Бубон, Артемка, кому говорю, остыньте!
— Ты что, не видишь, что происходит, Палыч? Этот хрен отравил наших ребят, а теперь до нас добраться решил, — вспыхнул парень помоложе.
— Ты, Артемка, обвинениями-то не бросайся, — растягивая слова, произнес Палыч. — Дай человеку слово сказать.
— Вот так небось и с Тесиком было, — проворчал тот, кого старик назвал Бубоном. — Дал он этому хрычу слово сказать, а потом на тот свет отправился.
— Вы не правы, мужики, — снова заговорил Крячко. — Спиртное я в вашем магазине брал, Ксенька собирала. У меня и чек имеется. Могу предьявить.
— Ксенька, говоришь? — прищурился старик. — И что же она нам прислала?
— Тебе, Иван Палыч, портвейн «три семерки». Остальным «беленькую». Все по совету брал. — Стас начал выкладывать гостинцы на земляной пол. — Так показывать чек-то?
— Обойдемся, — при виде заводских этикеток пошел на попятный Бубон. — Доставай стаканы, Костян, помин состоится.
Костян, второй из молодых парней, метнулся в угол сарая и вернулся с пластиковой магазинной корзиной, полной посуды. Бубон уже суетился возле самодельного стола, сколоченного из двух фанерных ящиков. Палыч любовно поглаживал бутылку портвейна, предвкушая наслаждение. О Крячко будто бы забыли. Он стоял чуть в стороне, рассматривая новых знакомых. Шестиклашки Суслика в сарае не было. Разлив водку по стаканам, Бубон произнес торжественную речь о земле пухом и вечной памяти, после чего все четверо опрокинули стаканы и принялись за закуску. Станислав выжидал. Когда вторая порция спиртного оказалась в желудках местных алкашей, Иван Палыч перевел взгляд на него и заявил:
— Чего столбом стоишь? Присаживайся и выкладывай, с чем пожаловал.
— Хочу кое-что прояснить, — опускаясь на траву прошлогоднего покоса, начал Стас. — О ваших приятелях из подвала заброшенного дома. Вы ведь их сейчас поминаете, я не ошибся?
— Кого ж еще? У нас тут обычно тихо, пачками люди не мрут, — заметил Иван Палыч. — Ты, часом, не из легавых?
— Можно и так сказать. Потому и вопросы имею.
— Значит, не один я дотумкал, что старика Тесика и его дружков намеренно траванули, — задумчиво произнес Иван Палыч. — И вам в полиции есть дело до упившихся бомжей? Вот уж никогда не подумал бы.