Тем временем, люфтваффе пытались достичь бомбардировками того, что наземные силы осуществляли захватом территории. Солдатам Гудериана выпала привилегия стать зрителями первой крупной попытки военно-воздушных сил выиграть наземные сражения совершенно самостоятельно – первая из многих последующих неудач.
В том, что танковые дивизии заслужили признание, не было больше никакого сомнения. Даже их самые заядлые оппоненты из высшего германского генералитета не могли отрицать их роль доминирующего оружия. Те же, кто еще имел на этот счет определенные оговорки, мудро хранили молчание, когда 28 мая Гитлер доверил Гудериану командование танковой группой, состоящей из 39-го и 41-го корпусов, в каждом из которых было по две танковых дивизии и по одной дивизии мотопехоты, а также подразделения некоторых вспомогательных родов войск. Эта группа, танки и другая техника которой легко распознавались по большой букве «Г», называлась танковая группа «Гудериан» и, по сути дела, являлась армией, но не была названа так, чтобы ретивые танкисты знали свое место. Танковым группам отказали в полном статусе армии. Танковая группа «Гудериан», например, входила в состав 12-й армии Листа, то есть традиционный авторитет старой системы не ослаблялся.
В победе немцев уже никто не сомневался. Те могли высчитать количество живой силы и техники, потерянных союзниками, по остовам танков, бронемашин, самолетов и по количеству пленных. Кроме того, в их распоряжении находились данные радиоперехвата. Все это позволяло составить достоверную картину состояния импровизированной линии обороны, простиравшейся от линии Мажино до Абвиля. Германское командование знало, что эта оборона не была глубоко эшелонированной, и союзникам крайне не хватало мобильных бронетанковых войск. Такая осведомленность в определенной степени облегчала им выполнение следующей задачи. Наконец-то разработка планов наступления в южном направлении происходила в атмосфере гармонии. Гудериан наладил отношения с Бушем и Клейстом, а те, к его удовольствию, не скупились на похвалы. Мир царил и в его отношёниях с Рундштедтом, которому подчинялись 12-я армия и танковая группа «Гудериан». Слабые места противника определялись довольно легко. Немецкие военачальники позволили себе расслабиться. Ими овладело чувство чуть ли не самоуверенности. Наступление должно было начаться после того, как после напряженных боев последних недель группы армий приведут себя в порядок и закончат перегруппировку. Группа армий «Б», находившаяся на правом фланге у моря, пошла в наступление 5 июня, а группа армий «А» оставалась на месте до 9 июня. Кроме того, пехоте была предоставлена возможность восстановить свой авторитет. Она должна была идти в авангарде и проделывать в обороне противника бреши для танковых дивизий.