Утро было холодное, моросил мелкий дождик. Дорога была грязная, но мы шагали так быстро, что часовой еле-еле поспевал за нами.
На вокзале почти никого не было. Ждать пришлось недолго. В поезде мы заняли общее со всеми остальными пассажирами купе. На этот раз мы уже были вне всякого интереса для едущей публики. К осени 1915 года в каждом селении работали пленные, и появление их в вагоне принималось как самое обыденное явление.
Пассажиры вели между собой оживленные разговоры о войне, дороговизне, – двух вечных темах тогдашнего времени. Пережевывали старое. Для нас, встречающихся ежедневно с немцами, эти разговоры ничего интересного не представляли.
На улицах Гамельна можно было в идет р почти исключительно военных, да отправляющихся в школу детей. Так как было утро, то на улицах встречались и военнопленные, которые командами направлялись на городские работы. В общем было серо. Не было н половины той пышности н чванства, что мы видели осенью 1914 года и даже весною 1915 года.
Прежде чем отправить нас в барак, повели в комендатуру. Там записали наши номера, конвоир передал отношение унтера, и нас отправили в знакомый нам: 7-й батальон.
Проходя по главной улице, видели, что лагерь стал настоящим городком. Повсюду кишмя-кишел и люди. В пленной массе преобладали иностранцы: англичане, французы, бельгийцы, изредка попадались уже и итальянцы, и сербы.
В 7-м батальоне нас встретил тот же Тимме, но и он казался иным; старожилы – старшие по группам – передавали, что это уже не тот зверь, хотя и хуже, конечно, всех остальных немецких фельдфебелей в лагере.
В бараках нашли новые порядки. Людей было несравненно меньше, да и те очень часто менялись: с работ приезжали больные, в лагере поправлялись, йотом снова уезжали. Поэтому не было и тех строгих распорядков, что прошлой зимой. Пленные в общем считали себя более свободными.
Во многом изменилась и внутренняя жизнь лагеря. Многое из того, что не разрешалось еще весной 1915 года, осенью того же года считалось неот’емлемым правом военнопленных. Взаимоотношения между пленными и комендатурой имели склонность прогрессировать в лучшую сторону.
В лагере функционировали французская и английская библиотеки. Обе библиотеки находились в маленькой комнатке, были пока еще скудны, но все же были библиотеки. Для общего «руководства» и наблюдения во главе библиотек был поставлен немецкий солдат, но фактически библиотекой каждой национальности заведывал один из пленных. В дни выдачи книг в библиотеку стекалась щжал масса народу, что кругом барака, где помещались библиотеки, вое время толпились люди.